«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-05-06 (1993)

Комментарии эти очень невелики по объему — это, скорее, ключевые слова, ассоциативный ряд, а не прямое объяснение: ответ — в твоем сознании, и не надо толковать этот текст, считает Мэйсон. Перед тобой не Книга Судеб, в которой все предопределено, а совет — ответ отражает твой контакт с миром и то, к чему может привести твой нынешний путь, который можно изменить в случае, если он искривился. И "Книга Перемен" всегда была советчиком правителей и государственных мужей, советником советников. Самые ранние части "И цзина", реально датируемые IX–VIII вв. до н. э., являются именно комментариями к гексаграммам. Следующий базовый текст ее — "Комментарий к линиям", который китайская традиция приписывает Чжоу-гуну (около 1100 г. до н. э.), племяннику Вэнь-вана, регенту при его сыне и первому реальному правителю Чжоу. Это тоже краткие комментарии, поясняющие значение каждой линии внутри гексаграммы. В таком виде "И цзин" существовал как гадательная книга времен династии Чжоу, что определило другое название — "Чжоу и". "Комментарий к линиям", идущий от нижней линии вверх, тоже скорее конспект для гадателя, а не развернутое объяснение. Это как бы тот образ или последняя строчка широко распространенного тогда анекдота или притчи, прочитав которую, можно вспомнить всю историю и, оттолкнувшись от нее, вынести необходимое суждение. Например, приводя в качестве иллюстрации историю о трех слепых, ощупывающих слона, или притчу о двух мышах, тонущих в кувшине со сметаной, лектор, готовясь в выступлению, может записать в своем блокноте просто "слон" или "сметана". У другого же, просматривающего его блокнот и не знающего этих притч, записанные слова могут вызвать совсем иные ассоциации, скажем, типа "Слон и моська" и "А Васька слушает да ест". Поэтому, по мнению Мэйсона, с поисками скрытого смысла в комментариях надо быть поосторожнее. Тем более, если тексты записывались на слух, вполне могли поставить не тот иероглиф, и когда в Китае недавно обнаружили могилу, полную древних текстов, в том числе и "Дао дэ цзин" Лао-цзы, датированный на полтысячелетия раньше, чем самый ранний известный список этой книги, выяснилось, что многие места в тексте, которым придавали глубокое мистическое содержание, оказались заурядными описками.

Следующий пласт "Книги Перемен" — "Десять крыльев", или, как говорят еще, "Десять приложений". Это комментарий к "Комментариям", где мысли автора облекаются в форму разъяснения содержащих безусловную истину древних текстов. Вообще этих книг семь, но три из них разделены на две части. Первые шесть традиционно приписывают Конфуцию, но, скорее всего, они были написаны его последователями в разное время примерно в период с 400 до 100-х годов до н. э. Авторы пытались найти некий средний путь между инь и ян, в отличие от даосской концепции, рассматривающей эти два начала как единое нераздельное целое. Современные неоконфуцианцы считают эти комментарии полной и абсолютной истиной. С их появлением "И цзин" превратился в философский труд, ставший основой всей китайской натурфилософии.

Помимо детально разработанной и объясненной системы ассоциативных рядов, эти комментарии привнесли в "И цзин" образ "благородного мужа", близкий к английскому понятию "джентльмен". Слово "цзюнь-цзы" первоначально значило "сын правителя", который должен был служить эталоном нравственного поведения. Постепенно значение расширилось, стало обозначать не только собственно детей правителя, но и всех, кто вел себя так же благопристойно, как они, независимо от происхождения. В "Десяти крыльях" это слово впервые появляется в "Сянчжуань" ("Комментарий к образам"), где на каждую гексаграмму дается указание, как вести себя благородному мужу в той или иной ситуации. Другим, не менее важным комментарием, является "Сицычжуань" ("Традиция об афоризмах"), сборник высказываний о природе и использовании "Книги Перемен" и, что самое главное, о связанной с ней космологии. Стоит отметить и "Шогуачжуань", где во многом с даосской точки зрения дана систематизация триграмм и приведены наиболее детально ряды символов.

Имея представление об истории создания "И цзина", окинем взглядом его космологию.

Первые три линии гексаграммы, считая снизу, связаны с Землей, три вторые — с Небом, а место для Человека, находящегося между ними, — две линии в середине гексаграммы. Есть еще внутренние, или ядерные триграммы, которыми пользуются для более глубинного осознания некоторые исследователи. Это триграммы, образуемые 2-й, 3-й и 4-й линиями (нижняя ядерная триграмма) и 3-й, 4-й и 5-й линиями (верхняя ядерная триграмма). К сожалению, в прослушанном мною курсе Мэйсон лишь упомянул о них, не вдаваясь в комментарии, и каждую гексаграмму мы рассматривали только как сочетание триграмм Неба и Земли.