«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-05 (1992)

До нашего времени сохранилось достаточно буддийских преданий, более или менее достоверных, чтобы по крайней мере приблизительно знать характер речей Учителя. Из этих преданий мы знаем, что Учитель никогда не колебался в ответах на предлагаемые ему вопросы. В древних сборниках слов Будды прежде всего замечается необычайная краткость и четкость выражений. Сутры есть не что иное, как афоризмы, или краткие изречения, Будды, заключавшие в себе философские и нравственные положения учения. Афоризмы Будды сохранили свою краткость в буддийских преданиях, но уже с присоединением пояснений.

Яркость учения Будды также заключалась в силе его простых выражений. Никогда он не применял стихов. Именно подобно льву рыкал он о чистоте жизни. Никогда не проповедовал, но лишь разъяснял при случае, пользуясь притчами для углубления данного совета.

Будда заповедал своим ученикам всегда излагать учение на народном, разговорном языке и сурово осуждал всякую попытку кодификации учения на искусственном литературном языке.

В буддийских традициях имеются данные о хождении Учителя за пределы современной ему Индии, в Тибет, Хотан и Алтай.

Традиция буддизма иметь при своих общинах обширные школы с философскими, медицинскими, математическими, астрономическими и прочими курсами является прямым следствием заветов Учителя, указавшего, что «невежество есть пятно, более других пятнающее человека».

Школы буддийские, так же как и точный состав их книгохранилищ, посторонним мало известны, но каждое новое сведение служит расширению западных понятий о внутреннем строении буддизма. Без языка, без знаний, без доверия никто не проникнет в эти твердыни, которым так близка Сангха — община.

Не забудем, что слово лама означает «учитель», а не «монах», как по незнанию часто принято считать. Издревле ученые ламы переписывают и печатают с разных досок книги и являются очень искусными художниками при полной анонимности авторства. Уважение к книгам и книгохранилищам является традиционным в Тибете. Среди ученых-лам существует обычай проигравшего в ученом споре запирать в библиотеку. Возвращение к древней винае — кодексу нравственных и общинных постановлений буддизма, стоит всегда, а особенно теперь, ближайшей задачей общинных собраний.

Известный ученый в своей лекции, прочитанной им на выставке буддийских предметов в Петрограде, говорил: «Не можем не сказать в заключение, что основные стороны буддийского философского учения, будучи правильно поняты и переложены на наш философский язык, обнаруживают близость как раз к самым последним, самым новейшим достижениям в области нашего научного миросозерцания. «Мироздание без Бога», «психология без души» (вернее было бы сказать — психология вечно изменяющейся души), «вечность элементов материи и духа», что является лишь особым выражением закона причинности; наследственность, жизненный процесс вместо бытия вещей; и в области практики — отрицание частной собственности, отрицание национальной ограниченности, всеобщее братство всех людей; наконец, общая всем нам необходимая, неизбежная вера в то, что мы движемся и должны двигаться к совершенствованию независимо от Бога, души и свободы воли, — вот основные черты как буддийского, так и нашего современного, новейшего миросозерцания». Говоря точнее, учение Будды опровергает существующее заблуждение, что эволюция протекает неуклонно и что ее законы действуют не зависимо ни от чего. Мы знаем, что все живет и движется индивидуально; следовательно, должна существовать особая согласованность и дисциплина для поддержания равновесия, или гармония. Сказать, что человек должен развиваться безотносительно к тому, что сам он является частью общего плана эволюции, значило бы отвести человеку роль простого мяча судьбы.

К сожалению, мы должны указать, что последние слова уважаемого лектора: «Мы движемся и должны двигаться к совершенствованию независимо от свободы воли» — находятся в прямом противоречии с основным принципом учения Будды, по которому для достижения усовершенствования и высшего сознательного существования требуются совершенно личные, сознательные усилия и постоянный труд над собою, что возможно лишь при свободной воле.

(Окончание следует)

Золотой Восьмеричный Путь Будды

Юлиан Долгин

Пешка или шашка на доске из 64 квадратов-полей, достигая 8-й горизонтали, преобразуется в самую мощную в шахматной или в шашечной игре фигуру — королеву (ферзя) либо дамку.

Известно: и в шахматах, и в шашках эта метаморфоза не самоцель, а побочное средство, способствующее решению главной задачи — в шахматах — поставить мат королю; в шашках — уничтожить материал противника[27]. Нас в обоих случаях занимает аналогичный способ достижения наибольшего успеха рядовой пешки или шашки (хотя успех этот чисто условен, ибо принадлежит игроку!) — финиш на 8-й горизонтали, учитывая, что более вероятный исход передвижения — остановка на каком-то поле либо удаление с доски.