«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-06 (1991)

Все разные проявления религии, в какой бы форме они ни явились человечеству, имеют вообще одно главное основание — проповедь свободы, проповедь выхода из этого мира. Они никогда не имеют в виду примирить мир и религию, но рассекают гордиев узел и устанавливают религию на своем собственном идеале, а не на компромиссе между ею и миром. Это проповедует всякая религия, и задача веданты заключается в том, чтобы согласовать все их стремления, найти общее основание как высочайшей, так и самой низшей из них. То, что мы называем самым отъявленным суеверием, и то, что называем высочайшею философиею, все имеет один общий отправной пункт — стремление найти средство выйти из этого мира. Большинство их указывает, что средство это заключается в помощи кого-то, кто вне этой материальной вселенной, кто сам не связан законами природы, одним словом, кто свободен. Несмотря на все трудности и различие мнений относительно природы этого свободного деятеля — так как были бесконечные споры. Бог ли это или не Бог, личный ли это Бог, т. е. разумное существо, подобное человеку, и если да, то следует ли его считать мужского, женского или среднего рода, — несмотря на почти безнадежные противоречия, мы все-таки во всех различных системах находим золотую нить единства, проходящую через них. В нашей философии эта золотая нить прослежена и мало-помалу открыта нашим взорам. Первый шаг этого исследования состоял в обнаружении общего всем религиям основания — в открытии, что все религии представляют условие к достижению свободы. Удивительная вещь, что среди всех наших радостей и печалей, нашей борьбы и затруднений мы думаем, что настойчиво идем к свободе. Был поставлен практический вопрос: «Что такое эта вселенная? Откуда она явилась, куда идет?» Ответ дан такой: «В свободе она возникла, в свободе остается и в свободу, после долгого существования, растворится». От этой странной идеи вы не можете отделаться; ваши собственные действия, самая ваша жизнь были бы спутаны без идеи о свободе, без мысли, что мы свободны. Каждый момент природа доказывает нам, что мы рабы, а не свободны; но одновременно у нас является идея: «А все же я свободен». На каждом шагу майя сбивает нас, так сказать, с ног и показывает, что мы связаны, но одновременно с этим ударом, с чувством, что мы связаны, является другое чувство, что мы свободны. Что-то внутри нас уверяет нас, что мы свободны. В осуществлении этой свободы, в ее проявлении мы встречаем почти неодолимые затруднения, и, несмотря на это, что-то внутри настаивает: «Я свободен! Я свободен!» И если вы исследуете все религии мира, принимая религию не в самом узком смысле, то найдете везде идею, что человек свободен. Вся жизнь общества также состоит в провозглашении принципа свободы, и все волнения и перевороты в нем всегда представляют собою стремление к осуществлению этого принципа. Каждый — знает ли он о том или нет — слышал голос, который объявляет: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные». Может быть, не на одном и том же языке и не в той же форме речи, но так или иначе этот голос, призывающий нас к свободе, всегда был с нами. Мы родились с этим голосом, и он составляет побудительную причину всех наших действий, и все мы стремимся к свободе, все следуем этому голосу, сознаем мы это или нет. Подобно деревенским детям, привлекаемым играющим на волынке музыкантом, мы все, сами того не сознавая, увлекаемся музыкою этого голоса. Почему мы нравственны, как не потому, что должны следовать этому голосу? И не только человеческая душа, но всё, от самого низшего атома до самого великого человека, слышит этот голос и стремится следовать ему. Мы видим всех их в этой борьбе, соединяющимися с другими, сталкивающими других с их пути, соперничающими и содействующими друг другу. В этой борьбе — жизнь со всеми ее радостями, стремлениями, страданиями и удовольствиями, а также смерть. Вся вселенная, как мы ее видим, не что иное, как результат безумного стремления отвечать на этот голос. Это то, что мы в действительности делаем, и в этом цель природы. Что же от этого происходит? Как только вы услышали голос и поняли его призыв, все видимое изменяется. Тот мир, который раньше был ужасным полем битвы майи, теперь стал чем-то другим, чем-то лучшим, более прекрасным. Нам уже нет надобности проклинать природу, говорить, что мир ужасен, что все тщетно; нечего больше жаловаться и плакать. Как только мы услышали этот голос, для нас стала понятна причина всей этой борьбы, всех этих схваток, соперничества, жестокости, всех этих радостей и удовольствий; мы увидели, что все это в порядке вещей, потому что посредством него мы создаем себе путь к этому голосу, которым призываемся, сознаем ли это, или нет.