Циян. Сказки тени. Том 1

– Я о всех, – Сюин на секунду помрачнела, но затем фыркнула и потянула руку к трубке. – Ну? Забил заново? Сколько можно возиться с такой простой штукой, а?

***

…три шага от двери, пять – от кровати до шкафа. Ему нельзя открывать глаза, даже если слетит повязка. Кан поймал первого солдата у стены и, прежде чем успел задуматься, отрубил ему руку, отталкивая визжащую тушу на кровать и двигаясь дальше. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Когда фигура Цинь Кана развернулась к оставшимся заговорщикам, те замерли от одного оклика. Это хорошо. Очень хорошо.

– Проклятый! Шэнми!

Кан, тяжело дыша, вышел в кабинет, стянув повязку. Он выиграл или вырыл себе могилу? Десять окрысившихся уродов. Лишнее движение – и от страха они перейдут в атаку. Одно дело – разобраться с ослепшими, шокированными противниками: это сложно, но он был готов. А эти… Решили, что он шэнми? Небо, какое невежество…

С другой стороны…

– Да. Вы, бестолочи, фамилию не с первого раза узнали? – Кан достал одну из печатей, выданных ему отцом, и хлестнул по воздуху полоской красной бумаги, не отрывая взгляда от солдат. Печать привычно скользнула между пальцами, чтобы ни он сам, ни эти олухи не насмотрелись на письмена. Те, конечно, предназначались для защиты от шествия, но зачем им об этом знать. Пусть считают, что его собственная. Это… может сработать. Им же невдомёк, что шэнми не держат печати в руках?

– В чью в пародию на голову пришла идея этого бунта?

Толпа несколько секунд молчала, но затем кто-то толкнул вперёд бывшего интенданта.

Кто бы сомневался.

– Ясно.

И как ему поступить? Здесь, похоже, все офицеры, если учитывать тех, кто в комнате. И посмотреть-то нельзя.

– Где Лян?

– Уехал из форта.

Значит, это не ему он отрубил руку. Соберись, Кан, обратного пути нет.

– Господина бывшего интенданта запереть. Вы! – Кан полуобернулся к спальне. – Вон из моих покоев! Сообщники отведут вас в госпиталь. Приказ будет утром. Кто попытается сбежать – обойдётся не только рукой и глазами.

Никто ничего не понимал. Этот мальчишка говорил так холодно и уверенно, словно каждый день с ним происходили подобные вещи. Кое-как в кабинет выбрались искалеченные заговорщики, истекая кровью. Товарищи душили крики, глядя на пустые глазницы и обрубки, оставшиеся от предплечий. Он – демон. Настоящий демон. Им просто никто ничего не сказал. В форт отправили чудовище, порождённое союзом шэнми и проклятой ведьмы.

Когда кабинет опустел, ноги перестали держать Кана. Комната покачнулась, и как-то незаметно пол встретился с его лбом. Юноша вцепился зубами в рукав, часто дыша и стараясь погасить истерику, которую контролировал всё это время. Его чуть не зарезали. Теперь его считают шэнми.

Он не уедет отсюда ещё пять лет.

И что ему со всем этим делать?

Глава 14. Вино и когти

Тао не мог вспомнить, сколько же времени у них заняла дорога до Сораана… Три дня? Или пять?

Летать маленький дэв не мог, и от остановки к остановке ему приходилось сидеть на спине у Раала, судорожно цепляясь пальцами за густую шерсть. Страшно. Ида что-то рассказывала, сажала ему в волосы пауков, убеждая, что вон тот, светленький, уж точно затеряется в его прядях. Цен постоянно смеялся, попивая вино, и то подначивал Раала, то, наоборот, помогал ему, но, несмотря на напускную беспечность, зорко следил за всей стаей. Кто-то отстал, кто-то почуял добычу и проголодался, – тогда приходилось напоминать, что об охоте не может идти и речи, пока дэви преследуют их по пятам. Заметив, что Раал недостаточно внимателен к дозорам, Цен снял череп с трофейной связки на поясе и швырнул ему в голову (Тао чуть не завопил, когда к его ногам подкатилась щербатая челюсть), но даже этот жест выглядел, как родительский подзатыльник. Ида опять задержалась со своими сокровищами, а времени на отдых у них не осталось…

Дикое, странное племя. Они меняли формы так же причудливо, как изгибается тень под солнцем: девочка становилась лисицей, мужчина – волком, но вместо того, чтобы успокаиваться от вида привычных глазу животных, Тао ощущал страх. Издалека силуэты легко было спутать. Он, в отличие от Юна, точно бы спутал, заметив их с дозорной башни на границе лесополосы. Но вблизи… Вблизи хотелось только зажмуриться, застыть на месте и не дышать.

Теперь он знал: это были вовсе не звери. Для них не было слов, не было названий, как не было и живых людей, которые могли бы их описать. Асуры наводили мороки, чтобы сливаться с местностью. От раза к разу у них получалось то лучше, то хуже. Но сколько бы сил ни прикладывали, они выглядели лишь отражениями в кривых зеркалах.