Цикл «Идеальный мир»: Без границ (СИ)

Но Винни готов был так жить, сдерживать порывы все еще горячего темперамента и выплескивать адреналин мирными способами, пока его родная планета давала все лучшее его девочкам. Чарли — его необычная, гладкокожая спутница жизни — была здесь счастлива. Тут они любили друг друга открыто. Ей нравилось, что ее муж мог свободно снять шлем и, в отличие от Земли, окружающие не шарахались с воплями. На то, как он прижимал ее к себе, марсиане смотрели с любопытством, но по-доброму. Друзья быстро привыкли и перестали подшучивать над их странными вкусами, лишь в шутку соревновались, кто найдет более точное и емкое определение их нестандартным отношениям. Когда они вернулись на Марс, планета легко приняла их.

Война закончилась — и Винни с Чарли оставили армию, занявшись тем, о чем мечтали: открыли гараж, в котором собирали лучшие мотоциклы в этой части Солнечной системы. Их продукция пользовалась огромным спросом, и клиентов совершенно не беспокоила внешность того, кто создавал самые быстрые и надежные машины. Днем они бок о бок трудились в мастерской, а ночью предавались самой экзотической на Марсе любви.

Мужчина и женщина с разных планет, они оказались физиологически несовместимы. Для других бы это было концом истории, но для их чувств не стало преградой. Стена нерешительности и страха — вот что стояло когда-то между ними. Как только ее не стало, даже невозможность полноценно испытать радости физической близости не остановила любящую пару. Они изучали друг друга всеми доступными способами и средствами, и в итоге их интимные отношения стали полнее и глубже, чем когда-либо складывались с представителем собственной расы. Неутомимый марсианин мог часами ласкать свою женщину, доводя до предела снова и снова, наслаждаясь ее стонами. Своей земной хрупкостью и мягкостью она сводила его с ума, заставляя полыхать страстью и с нетерпением жаждать их необычного контакта. Без границ растворившись друг в друге, они были невероятно счастливы.

Таким бесконечным и безоблачным казалось это счастье, что пара задумалась о детях. Сначала осторожно, прижимаясь друг к другу после очередного сокрушительного оргазма и несмело высказывая сокровенные мысли, потом все серьезнее спутники жизни обсуждали, есть ли у них хоть малейший шанс. Винни отчетливо видел в глазах любимой женщины тоску, когда та смотрела, как Карабина качает на руках их с Троттлом дочку, замечал, с каким трепетом кладет руку на живот Терри, чтоб почувствовать, как толкается один из их с Модо сыновей. И тогда альбинос решил, что сделает для нее невозможное: он перевернет галактику, чтобы они с Чарли тоже познали счастье быть родителями.

Перевернуть галактику и правда пришлось, но он нашел: безумный ученый, гениальный генетик, искавший подопытных для своего невероятного эксперимента. Но этот эксперимент им подходил: профессор и его команда работали над процессом соединения генов представителей разных планет. Это было страшно, это было опасно, это было долго, это было подчас очень болезненно и при этом не давало гарантий, но…

Они верили, что все получится. Верили, что их семье это нужно. Верили, что в прекрасном мире, который они строят, будет место детям, рожденным от землянки и марсианина.

Его дочери были первыми младенцами, рожденными на Марсе после войны.

Хоуп — первая из близняшек. Его надежда на лучшее, на будущее, на безграничное счастье.

Ника — вторая зеленоглазая мышка. Его победа, его счастливый билет, его триумф.

Эти девочки своим появлением доказали, что там, где есть любовь, нет границ, нет стен, нет препятствий для стремящихся друг к другу сердец.

Возможно, своим дочерям он позволял слишком многое, чем заслужил множество шуток и подколок. Он разрешал им спать в родительской кровати, глубоко наплевав на их возраст и общественное мнение на сей счет, он научился плести косички и завязывать банты, он посмотрел всю «Милую Пони» и знал, кто такая Пинки Пай. Его авторитетного мужского мнения о своем внешнем виде подростки спрашивали, комбинируя розовые майки, желтые юбки и фиолетовые лосины. Винни даже мог идеально накрасить ногти при необходимости. Но у альбиноса постоянно было чувство, что его мир, его идеальный, полный любви мир — лишь краткая иллюзия, и вот-вот придет время проснуться. Даже самому себе Винсент не мог объяснить причин беспокойства, но каждое мгновение рядом с любимыми стремился запомнить и прочувствовать.

И вот теперь настало время вернуться в реальность.

Медленно, но верно изменяемая Лидером планета из оплота свободы превратилась в мышиную клетку. Стали исчезать те, кто не был согласен с введением контроля полетов в космос, пропадать те, кто высказывал недовольство политикой. Начали высылать тех, кто не был рожден мышью.