Цикл «Идеальный мир»: Путь в светлое будущее (СИ)

Поборов эгоистичное желание позволить довести себя до финиша, Троттл остановил ласкавшую его жену и легким, но звонким шлепком по упругой ягодице и кивком головы велел ей развернуться. Когда-то гордая и независимая женщина категорически не соглашалась на эту позу, считая ее слишком унизительной для себя, но со временем, научившись доверять своему партнеру, стала находить ее все более привлекательной. Байкер провел пальцами между ее лопаток и чуть надавил, призывая опуститься на руки. Карабина подчинилась, откидывая со спины волосы, закрывающие татуировку. Она прекрасно знала, как этот знак их любви и связи будоражит кровь и собственнические чувства ее темпераментного мужчины, и умело провоцировала его, и так находящегося на грани. Она почувствовала кончики пальцев на лопатках, представила, как руки любимого очерчивают контуры их общей картинки на ее теле, знака того, что она полностью его. Карабина, отведя хвост в сторону и шире расставив колени, толкнулась назад, почувствовав, как горячая головка скользнула вдоль ее влажной плоти, и прижалась ягодицами к мужскому паху. Троттл выдохнул сквозь зубы, схватив ее за бедра и сильнее вжавшись в нее, потянул на себя, заставляя опуститься на локти. Внутри мышки все сладко заныло в предвкушении. И вот, наконец, ее пульсирующая плоть уступила напору каменно твердого мужского естества, что уверенно ворвался в нее сразу на всю длину, покоряя своей воле, уверенности и силе. Вцепившись в простыни, женщина громко застонала и сама подалась навстречу. Секундная пауза потребовалась, чтобы взять под контроль первобытный инстинкт, что требовал грубо брать покоренную женщину. Рыжий стиснул зубы, с шипением выдыхая, зажмурил глаза и погладил широко раздвинутые для него бедра. Член пульсировал глубоко внутри единственной желанной для него женщины, и в такт этой пульсации в висках стучала горячая кровь. Он начал двигаться, не деликатничая, но не забывая об осторожности, в награду получая стоны. Карабина опустила плечи на кровать, раскрываясь еще сильнее, звуча все громче и непристойнее. Эти звуки проникали ему под кожу, под череп, добираясь до самого центра удовольствия, давая начало волне, что разрасталась и уже совсем скоро должна была накрыть его лавиной невероятного, крышесносного оргазма. Ей тоже требовалось совсем немного помочь себе, пальчик лег на клитор, многократно усиливая возбуждение. Женские стоны превратились в крики, настолько громкие, что она все же попыталась заглушить их, спрятав лицо в подушку, не в силах сдерживаться, когда каждый толчок внутри высекал искру, раздувая огонь ее удовольствия. И все быстрее двигая влажным пальчиком по чувствительному бугорку, Карабина почувствовала, как уверенные руки проскользнули между ее телом и кроватью, нашли сосок, что терся о простынь от каждого сильного движения. Легкое нажатие на него — и вот голос сорван, горло болит от криков. Она немного приподнялась, давая мужу больше доступа к этой маленькой кнопочке. Пальцы сжались сильнее, останавливаясь на самой грани боли, головка предельно напряженного члена снова задела горящий огнем нерв внутри, и в низу живота расцвела сверхновая. Невероятный взрыв прокатился откуда-то из глубины, сотрясая тело, заставляя биться в сильных руках и снова кричать, снова подаваться назад, продлевая эту сладкую агонию, прося не останавливаться, пока самый невероятный оргазм все длился и длился. Наконец она затихла, продолжая постанывать, дрожа и полностью отдаваясь себя на милость любимых рук. Теперь был его черед себя отпустить. Троттл, не покидая тела жены, толкнул себя вперед, прося ее лечь на живот. Карабина шире развела ноги и прогнулась в пояснице, приподняла бедра. Горячее, мощное тело накрыло ее, удерживая часть веса на руках, к изгибу шеи прижался лоб, щекоча челкой ключицу. Теперь его движения стали действительно мощными, дыхание — сбитым и горячим, мужские стоны слышались у самого уха, комнату наполнили влажные звуки. Она все еще тихонько постанывала, его приближающееся удовольствие сладко отдавалось по все еще невероятно чувствительным после оргазма нервным окончаниям внутри нее. Очень скоро движения сильных бедер стали рваными, стоны переродились в протяжный рык, и спутник ее жизни излился глубоко внутри, сжимая покорное тело в крепких объятиях.

Какое-то время они лежали молча, тяжело дыша и пытаясь унять дрожь. Два тела, слившись в одно, беззвучно кричали от восторга, а души тянулись друг к другу.

«Я люблю тебя!» — без слов говорила она, благодарно переплетая их пальцы.

«Я люблю тебя!» — без слов отвечал он, невесомо целуя ее в позвонок под шеей. Долгие, неторопливо легкие поцелуи ложились на плечи, шею, спину, благодаря за слияние тел, за слияние душ. Они молчали, слишком потрясенные тем, что было между ними только что, но в этом молчании было больше любви, чем в иных страстных признаниях.