Цикл «Идеальный мир»: Путеводная звезда (СИ)

Накануне вечером разведчики донесли, что на северо-западе замечен враг, и отряд под командованием Огонька выступил в ночи, медленно двинулся в глубь Элизия. Они ехали пару часов, переключив моторы байков в особый режим тихого хода, экспериментально установленный инженерной группой на несколько машин, позволявший разведгруппе не сообщать ревом двигателя о своем приближении и сохранять надежду остаться незамеченными. Но расщелина, ведущая в указанном направлении, внезапно превратилась в каменистый подъем, вымощенный мелким острым крошевом, и, переговорив со штабом, полковник Римфайер отдал приказ оставить байки и дальше двигаться пешком. Сапер, отправленный вперед, то и дело жаловался на помехи и недовольно стучал по наушникам, проклинал богатую металлами породу, которая заставляла его металлоискатель надрываться каждые несколько секунд, давая ложный сигнал. Огонек, шедший чуть сзади и справа, зорко вглядывался в тени и блики на камнях, втягивал ноздрями нагревающийся с каждой минутой воздух, доверяя глазам и обонянию значительно больше, нежели технике. Инстинкты вопили: впереди беда! Воин им верил и до звона в ушах вслушивался в окружающий мир, пытаясь найти звук, нехарактерный для осторожных шагов его тренированного отряда.

Сапер в очередной раз скинул на шею наушники, из которых донесся противный писк, почесал ухо и, смачно выматерившись, в сердцах ударил о землю металлоискателем.

Слух, зрение, обоняние спасовали перед инстинктами и интуицией: та первой — и ровно на долю секунды, разделившую жизнь и смерть — толкнула Огонька что есть сил в сторону, а потом мир взорвался нестерпимым грохотом, обжигающей болью во всем теле и сводящим с ума светом.

Будто само Солнце во всем своем смертоносном блеске пришло за ними.

Дальше были грохот, вспышки, крики, врывающиеся сквозь стук крови в ушах, бьющие по телу осколки камня и металла. Гаснущим сознанием он уловил рев моторов — это ИИ верных мотоциклов среагировали на ловушку и спешили на помощь, но… лишь колеса первых из них коснулись бурой почвы, как новая волна взрывов смела верные машины, швырнув их искореженные останки в полуживых солдат.

Что-то больно ударило в основание черепа, и командир мотоотряда провалился в свою персональную ночь.

***

Воспоминания пронеслись в гудящей голове рваными отрывками, но Огонек смог сложить из них картинку произошедшего. Они попали в расставленную врагом ловушку: крысы, зная о залежах металлической руды и помехах для металлоискателей, заложили в расщелине, где сможет пройти лишь пехота, мины. Взрыв одной вызвал цепную реакцию, и в считанные секунды весь отряд попал под осколки и камнепад. Попались, как мальчишки! Ведь вопили инстинкты: не лезь, ловушка!

Он бессильно выругался и приподнялся на локте. Перед глазами поплыло, но через несколько секунд зрение прояснилось. Тело слушалось плохо и отчаянно болело, из порезов, попавших в поле зрения, сочилась кровь. Ноги и руки посечены часто и, кажется, глубоко, но сами раны мелкие. Красные капли срывались с краев разошедшейся плоти не часто, но, зная, как работают снаряды такого типа, воин предположил, что ее ток перекрывают осколки, с одной стороны, не давая ему истечь кровью, с другой — воспаляя раны и причиняя все усиливающуюся боль. От движения полоснуло бок, и Огонек, зашипев, инстинктивно прижал к нему грязную ладонь — а вот тут все уже серьезнее, серый мех между пальцами моментально стал бурым.

Он присмотрелся, пытаясь понять, уцелело ли хоть что-то из техники. Живой мотоцикл — это возможность послать SOS, найти воду и аптечку. А дальше уже можно будет попытаться помочь кому-то из его бойцов. Крысы глушили связь, но отдельные сигналы все-таки иногда прорывались сквозь помехи. Тем более, связисты в штабе готовы принять этот сигнал.

Метрах в тридцати блеснул пластик байка с командирскими метками на искореженном боку. Маневренная и при этом тяжелая, как он любил, машина, используемая им в боях вместо любимого «Дрэгстера», которому не хватало управляемости в сражениях. Смешное расстояние для тренированного воина, но каким же непреодолимым показалось оно сейчас! При попытке подняться голова закружилась, и черная дыра вновь едва не поглотила сознание, а довольное Солнце радостно потянуло к нему лучи: неподвижную и обессиленную добычу легче лишить живительной влаги и записать на свой счет еще одну душу, поднесенную Грозному воину. И тогда плоть, кости и оружие бойца станут еще одной клеточкой тела Великого Марса!

Огонек знал, каковы ставки в этой игре, не раз он бросал вызов Дневной звезде и Отцу касты воинов. И так же хорошо знал, что не в том, чтобы слиться с Ним, доблесть, а в том, чтобы как можно дольше ускользать, сохранять жизнь свою и своих братьев по оружию. Тот, кто, не уклоняясь от боев и опасностей, одолеет свой путь и сумеет умереть в собственной постели окруженный внуками, будет благосклонно принят Великим Марсом в его чертогах и станет хранителем своим потомкам, а не очередным солдатом призрачного войска. И полковник Римфайер категорически не готов был проиграть сегодняшний раунд.