Цикл пара, воды и металла. Феррум (СИ)

В голову пришла мысль о доме Э-кого-то-там, и гетерохромка прибавила ходу…

Когда-то Онгерет был вотчиной рода Руви. Потом, с помощью разрешения Начальника, на его территории построили тюрьму для гетерохромов и стимов, где их заставляли трудиться на благо Империи, спасшей их от костра суеверных крестьян.

А потом словно из ниоткуда появились некие Полтергейст и Элиадна. Первая строила планы побега, собирала всю доступную информацию, училась драться всем, что под руку попадётся и изучала свои необычные способности. Элиадна помогала ей, как могла. Ей, от природы сострадательной натуре, в глаза бросались отвратительные условия, в которых жили невинные, по сути, стимы и гетерохромы — они ведь ничего плохого не делали, просто родились отличными от других, а общество презирает и преследует их.

И Элиадна поняла, что просто не может поступить иначе. Она отказалась убегать вместе с Полтергейстом. Та пыталась её переубедить, но поняла, что это бесполезно.

— Не можешь остановить и не приемлешь — возглавь и измени, добрая самаритянка, — фыркнула она тогда.

С того самого момента и пошли различные слухи о бунте, о скором наказании для тюремщиков, о более счастливом будущем… Слухов было много. И многие оправдались. У Полтергейст была цель — вернуться домой самой и вернуть подругу, за которую она чувствовала ответственность. Возможно, методы её были жестки или даже жестоки, но… очень действенны. Шантаж, подкуп, сплетни и многое другое — она шла по этому пути с завидным упорством.

Никому не известно, как же она смогла добиться того, чего добилась. Здание тюрьмы было разрушено до основания, из полученного строительного материала возвели стены, а уже внутри, на оставшихся от вотчины рода Руви руинах, появился город-гетто — Онгерет. Некоторое время Элиадна и Полтергейст были в нём, а затем загадочным образом исчезли.

Сейчас Элиадна изучала планы постройки этого города в поисках одного-единственного листка. Вот он! Девушка внимательно изучила находку и кивнула самой себе. Да, этот обнаруженный случайно тайный ход отлично поможет в нелёгком деле добывания информации. Если бы Полтергейст подслушала эти мысли, то, наверное, беззвучно поаплодировала бы.

Неожиданно внутрь ввалилась Юля и буквально упала на тигра. Погладила его по макушке и устроилась поудобнее, вяло помахав рукою опешившей от подобной наглости Элиадне:

— Что ты делаешь?!

— Прячусь, — честно выдохнула уставшая Юля. — От одной ненормальной беловолосой мадам, которой я почему-то не понравилась. Если хочешь, чтобы я покинула этот дом — пожалуйста, разберись с этой мадам. Она нехорошая. И вообще, сумасшедшие — угроза для всего общества, так что своими действиями ты сделаешь мир лучше, наставив её на правильный путь, — она зевнула и пробурчала. — И вообще, что-то сегодня у меня на редкость нервный день. Мурзик, ты так не думаешь? — спросила она у тигра, но тот ей не ответил. — Какой ужас, меня проигнорировал тигр…

Неожиданно в дом влетел юноша бледного вида, выглядевший взволнованным и виноватым:

— П-прости, н-но она з-забрала к-кольцо и н-не захотела от-тадавать!

— Она — это та белобрысая? — после кивка собеседника Юля стремительно побледнела и принялась озираться в поисках чего-нибудь устрашающего.

Её блуждающий взгляд почему-то упорно натыкался то на изображающую памятник изумления Элиадну, то на тигра. На последнем девушка и остановилась. Точнее, схватила его за шкирку и с решительным пыхтением потащила к выходу. Там и замерла, изучая открывающуюся с крыльца дома картину.

Беловолосая преследовательница, наверное, чтобы не терять время зря, решила использовать почему-то имеющиеся у неё за спиной стрекозиные крылья и перелететь через забор. Но она несколько не рассчитала ширину подола своего платья и зацепилась за колючую проволоку. Так и замерла, печально помахивая крыльями и беспомощно поглядывая по сторонам.

Юля почувствовала почти физически слышимый топоток ножек жалости и сострадания за своей спиной и поморщилась. Топоток перешёл в топот, сострадание и жалость покровительственно положили ей руки на плечи и нежно сжали до невидимых синяков. Юля сдалась и вернулась в дом — просить что-нибудь режущее у Элиадны.

Элиадна, оклемавшаяся от удивления, с решительным видом сидела перед нервничающим Зайраном со стопочкой бумаги и карандашиком наперевес. Просьбу Юли она выполнила и вернулась к допросу призрака.

Вскоре освобождённая Селайт старательно поправляла платье, желая скрыть в нём отсутствующую часть:

— Неужели нельзя было сделать это как-то иначе? — жалобно вопрошала она.

— Наверное, можно. Но я в этом не разбираюсь. И вообще — что ты так переживаешь по поводу внешнего вида?

— Это моё единственное платье, а ещё я по своему статусу всегда должна выглядеть как полагается, — вздохнула Селайт. — Кстати, а как ты вообще смогла уничтожить меч?

Юля молча показала каменный кинжал и в следующий момент ощутила острую нехватку воздуха в лёгких. Это просиявшая собеседница душила её в объятиях. Впрочем, преследовательница довольно быстро отпустила гетерохромку и сбивчиво заговорила: