Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Святогор прошел мимо Адмиралтейского сада, в котором все костяки деревьев лежали в сторону от адмиралтейства и, минуя медного всадника, направился к Благовещенскому мосту. Постамент всадника – гром камень, стоял как влитой, лишь немного пострадавший от осколков, а вот сам всадник, сорванный с постамента, лежал на изувеченной плитке, разбитым на несколько крупных кусков. На самом деле всадник имел другое название, а сам он даже не из меди. Памятник Петру Первому получил имя «Медный всадник» благодаря стиху от русского писателя Александра Сергеевича Пушкина. Сейчас от воспетого в стихе величия, никакого величия и не осталось…

Плиты Благовещенского моста лежали в воде под углом, словно ребра карточного домика. Моста как такового уже нет, но мост не разметало как дома, а словно бы просто опрокинуло. Все же попасть на Васильевский остров по этому мосту было возможно. Рядом, чуть дальше пристани у особняка Румянцева, стояла сбитая в единую массу куча ржавеющего металлолома. Эта куча когда-то была несколькими теплоходами.

Миновав мост, Святогор попал на Васильевский остров, но так как остров в большей степени представлял собой завалы, то проход был лишь один – по набережной через Василеостровскую стрелку. Знаменитые Ростральные колонны лежали в Биржевом сквере, а их легко узнаваемый кирпичный цвет выцвел до болезненной бледности. Корабельные ростры, украшавшие колонны, были разбиты и узнавались с большим трудом. От статуй морских божеств у подножья колонн, остались лишь куски камня, которые лишь очертаниями, словно тенью, напоминали о себе.

Со стрелки открывался вид на Эрмитаж, что был по правую сторону. Петроградский и Заячий остров со знаменитой Петропавловской крепостью – по левую сторону. Через Тучков мост, который частично уцелел, Святогор попал на Петроградку (Петроградская сторона или Петроградский остров). Тут располагался футбольный стадион и комплекс Юбилейный, а также станция метро с говорящим названием – Спортивная. Петроградка пострадала сильно, но если сравнивать с Васькой (Васильевский остров), то Васька – это непроходимая свалка, а вот Петроградка – лабиринт. Когда-то Святогор потратил немало времени, дабы найти проход через завалы, но так как в этом лабиринте было немало добра, которое Святогор смог отнести в свой дом, то поиски себя оправдывали. От Юбилейного, минуя засыпанный обломками Князь-Владимирского собора сквер, Святогор дошел до сквера Виктора Цоя. Оттуда, дворами, вышел к главному входу в старый Ленинградский зоопарк. Короткая перебежка по незахламленному парку вокруг зоопарка и Балтийского дома, и Святогор вышел, через Кронверкскую улицу во дворы студии Ленфильм. После были блуждания по улицам и проспектам, по дворам и садам, набережным и переулкам Петроградки, дабы попасть на Каменный остров, а оттуда на правый берег Питера, прямо к Черной речке. Оба моста, что соединяли Каменный остров с Петроградкой и правым берегом, стали своего рода плотиной. Корабли и баржи, наткнувшись на остовы мостов, создали свалку. Особого препятствия для Большой и Малой Невки покрытые язвами ржавчины суда не представляли, но вот в качестве переправы они отлично заменяли мосты.

От Черной речки по Торжковской улице, переходящей в Сердобольскую, Святогор попал на проспект Энгельса, который переходил в Выборгское шоссе. Дорога была длинной, но чистой, ибо север Питера почти не пострадал. Север выглядел так, словно тут прошло землетрясение минимум на шесть баллов, но не более девяти. Много уцелевших, относительно, домов. К сравнению, в районе Гражданки и Комендантского проспекта разрушения в разы сильнее. Проспект Энгельса и Выборгское шоссе идут прямо между Гражданкой и Комендантским, словно лезвие ножа или две периферии, две крайности, столкнувшиеся в одной линии, по которой сейчас шел Святогор. Дойдя до района станции Озерки, двигаясь по шоссе, по левую сторону от дороги, взгляду предстали три озерца или озерки. Вода в озерах была чистейшая, даже можно сказать кристально чистая, ибо ничего в ней не водилось. Просто вода и все. Однако Святогор ни разу так и не решился испить воды из этих озер. Возможно, причиной тому было старое суеверие, которое пугало жителей прежде существовавших общин относительно отсутствия жизни в руинах. Как говорится: «Не пей, братец, козленочком станешь!». Святогор в суеверие не верил, но нутро противилось желанию. Собственно, именно суеверия и отпугивали жителей общин от посещения руин Питера, что Святогору было лишь плюсом.