Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Когда ковчег приземлился в порту, Валентин, вместе с остальными членами делегации, направились на электромобиле к зданию Института наук, технологий и инноваций. Электромобиль двигался по полимерной дороге сперва мимо полей, потом мимо теплиц, садов и наконец, двигающихся зданий города. Улицы кипели людьми и машинами и всюду поддерживалась чистота и порядок. Валентина мучало необъяснимое беспокойство.

– Что с вами? Вы боитесь? – спросил у Валентина Бяо.

– Что? – переспросил Валентин, отрываясь от размышлений.

– Я ощущаю в Вас страх, с Вами все в порядке? – ответил Бяо.

– С чего Вы взяли, что я именно боюсь?

– Мы все это ощущаем, с вами все в порядке? – произнес Джарвис.

– Я не боюсь, я обеспокоен, – ответил Валентин.

– Чем, не поделитесь? – произнесла Абени.

– Да… Видите ли, я пока и сам не знаю, что меня тревожит.

– Сходите к психологу, к Эрнесту – золото, а не врач! – произнес Гюстав.

– Да… – произнес Валентин, вновь погружаясь в размышления.

Электромобиль подкатил к парадной института и вся делегация направилась во внутрь.

«Забавно… – подумал Валентин, глядя на двери института. – Мы все доценты и профессора, доктора наук… А называем себя почему-то просто – специалистами».

Здание института было обширным и как множество других домов скучным. Местами попадались картины и статуи, но пока все это было в ничтожном меньшинстве. Собственно, сам город был несколько скучен. В городе все было функциональным и хоть сам город был произведением искусства, в самом городе этого искусства было мало. Город был как квартира с евро ремонтом, которую нужно обжить. Здание института делилось на корпуса, в которых трудились люди и машины. За несколько тойев было сделано так много, но в то же время и так мало. Городу было нужно многое, но сейчас, как и в любом начале, всего дать было невозможно. Однако, институт – это гордость, которая демонстрировала неуемную жажду и стремление человека. В старом мире было выражение: «Если заразить всех мировых лидеров неизлечимой болезнью, то лекарство найдут в течение трех суток» (как-то так). Суть выражения в том, что ничего невозможного нет, был бы стимул. Ложь. Человеку нужен не стимул, во всяком случае, не в первую очередь, а возможность. Сними с творца ограничения, дай ему здравый смысл и цель, и лекарство найдут уже через сутки. Институт – это как раз то самое место, где творец не обременен запретами и ограничениями, кроме здравого смысла. Сотни и тысячи идей дающие что-либо и требующие ничтожно малое, были загублены в старом мире, потому, что могли приносить огромную пользу, но не могли приносить таких же огромных денег. В мире без денег, все эти сотни и тысячи идей превратились в миллионы реализованных вещей, с помощью которых, человек начал новую «разумную» жизнь.

Полученные со спутника данные были переданы в институт. Специалисты занялись подробным анализом. Группа других специалистов уже находится на Македоне и сейчас, скорее всего уже, принялась за изучение. Была собрана временная комиссия специалистов, чтобы обсудить: как действовать дальше? На комиссии были поставлены вопросы, из которых вытекло несколько сторонних вопросов и один из вопросов занял голову Валентина. В городе множество машин и роботов, всяких дронов и андроидов, но все они – это инструменты, которые действуют согласно программе и не способны к критическому мышлению и действовать вне программы. Вот блестящий пример: на Македоне спутник нашел жизнь, но сам определить жизнь это или нет, он не сумел. Человеку пришлось прилететь самолично, чтобы это определить, вдобавок ко всему, пришлось отправить людей, для изучения. С одной стороны, машина – это инструмент, ему не нужна мыслительная деятельность. С другой стороны, машина – это инструмент, который не боится того, что опасно для человека и было бы глупо, не наделить машину разумом. Опять же, с одной стороны: машина с разумом – это совершенный инструмент, а с другой стороны: зачем тогда люди? Машинам уже был отдан физический труд, зачем отдавать мыслительный?

«Делема…» – подумал Валентин.

***

Эльвира сидела на скамейке у парка. Мимо проносились электромобили, машины и роботы, а в воздухе жужжали насекомые и летающие дроны. На площадке в парке резвились дети – первое поколение, первые дети, родившиеся на Тейе. Эльвира читала электронную книгу и периодически поглядывала на детей, следя за Полли. К площадке приближался Валентин и когда Эльвира увидела Валентина, она, приятно улыбаясь и убирая книгу, встала и направилась к нему на встречу. С площадки донеслись детские крики: «Папа! Папа!». Валентин поцеловал Эльвиру и, подхватив радостно топочущего ножками дитя, чмокнул в щечку и его.

– Эх ты, Чадо ты мое ненаглядное, – произнес Валентин, обращаясь к ребенку.

Чадо заулыбалось. В свои два тойя чадо было очень смышленым. Связь повышала интеллект и дети развивались гораздо быстрее. В два тойя ребенок интеллектуально был как трех тойный.

– Папа? Тебе плохо? – звонким голосом произнесло Чадо.

– Устал, – ответил Валентин. – Как там говорится? Понедельник начинается в субботу, так?