Цикл Токайдо. 2 Трое за троих (СИ)

Уже наступил вечер. В окнах гостиницы горел свет. Хиромаса бережно обнял Сэймэя за пояс и ссадил его с лошади. Сэймэй проковылял несколько шагов, радуясь тому, что Хиромаса крепко поддерживал его под руку. В глазах плыло, и вход в гостиницу выглядел размытым в потоках света и наползающих теней. Сэймэй отвернул лицо к плечу Хиромасы, слыша отголоски бессмысленного разговора, который лился над ним, не достигая сознания. Он заставлял себя идти, с усилием передвигая ноги, следуя за Хиромасой по лестнице в комнату. В углу лежал расстеленный футон, и Сэймэй опустился на него с невыразимым облегчением.

Хиромаса приложил руку к его лбу.

— Отдыхай, Сэймэй.

— Что это за место?

— Постоялый двор. Мы недалеко от Суноматы.

— А, — Сэймэй закрыл глаза. — Ты очень хороший человек.

— А ты просто несносен.

*

Сэймэй проснулся внезапно. Вокруг него разливалась ночь, и он знал, что это час Быка, самое темное время суток. Он сел и всмотрелся в тени, чувствуя, как они отступают от него. По другую сторону комнаты он услышал дыхание Хиромасы, глубокое и ровное во сне. Больше ничто не шевелилось, и Сэймэй медленно расслабился.

Он призвал пламя и пустил его парить в воздухе. От него было света не больше, чем от светлячка, но Сэймэй прикрыл его ладонью, чтобы даже этот слабый отблеск не побеспокоил Хиромасу. Убедившись, что тот не проснулся, Сэймэй убрал руку и остался сидеть в крошечной лужице света. Он прислушался и различил сонное дыхание и храп, долетающие из-за стен, из других комнат гостиницы. Снаружи текла речка, вода пела, перекатывая гальку по руслу. Неподалеку в лесу прокричала ночная птица, барсук неуклюже выбрался из своей норы, крадущаяся лисица потревожила траву. Он осязал форму облаков, проплывающих по лику луны, и чувствовал вкус ветра, что дул над равниной, неся с собой запах трех рек.

Царапающий звук за дверью их комнаты оторвал Сэймэя от мысленных блужданий снаружи. Движением руки он отправил огонек в том направлении и мельком заметил яркий проблеск цвета, когда нечто просунулось под дверь. Оранжевый, красный, золотой, черный. Сэймэй выпутался из одежд, которыми укрывался, и подполз на коленях к предмету. Прежде чем прикоснуться к нему, он прислушался, затаив дыхание, однако снаружи не донеслось ни звука. Ни удаляющихся шагов, ни шелеста шелков. Только тишина, тяжелая как ночь.

Сэймэй перевел дыхание и осмотрел предмет перед собой — два кленовых листа, скрепленные между собой сухим камышом. Сэймэй поднял это. Камыш, недавно сорванный на берегу реки и все еще мокрый, оставил влажный холодный след на руках. Разделив листья, Сэймэй обнаружил написанное внутри сообщение.

Сэймэй долго смотрел на него, обдумывая то, что было сказано, и то, что осталось недосказанным, затем вернулся на ложе и спрятал послание под изголовьем. Он очень долго лежал без сна и позволил себе уснуть, только когда рассвет коснулся неба.

*

Следующее письмо пришло утром. Хиромаса принес его Сэймэю вместе с охапкой свежей кудзу, которую просил Сэймэй.

— Ты послал хозяина гостиницы нарвать травы? — спросил Сэймэй, отряхивая корни кудзу от земли. Он сидел на коленях перед жаровней, на которую была водружена бронзовая чаша, наполненная закипающей водой.

— Это я сам собрал, — Хиромаса расцвел широкой улыбкой, сияя такой гордостью, словно выиграл состязание лучников на празднествах Пятого дня.

Сэймэй улыбнулся.

— Спасибо, — он оборвал листья с кудзу, измельчил их ногтями и покрошил в воду. Из седельной сумки достал мешочек с сушеными травами и бросил пару щепоток в чашу.

Хиромаса сморщил нос:

— Странно пахнет. Что это?

— Чай, — Сэймэй перемешал воду в чаше, ожидая, когда она закипит. — Лекарственный. Он должен остановить яд теневого лиса.

— Ты какой-то бледный. Будто всю ночь не спал, — Хиромаса стоял и смотрел, как на поверхности воды образуются пузырьки. — Ты не собираешься вскрыть письмо?

Сэймэй даже не взглянул на послание. Оно лежало рядом с ним на полу. Еще два кленовых листа, скрепленных на этот раз желтым камышом.

— Мне не нужно читать его. Я и так знаю, что там.

Хиромаса вздохнул.

— Хозяин гостиницы сказал, что его доставили только что. Откуда ты можешь знать, что в нем?

— Просто знаю, — Сэймэй взял маленькую фарфоровую чашечку и зачерпнул кипящий чай. Он был слишком горячим, и Сэймэй подул на него, но все равно первый глоток ошпарил язык, а потом он почувствовал, как жар заваренной травы согрел его, возвращая немного утерянных сил.

— Ну почему ты всегда такой непостижимый! — Хиромаса зашагал по комнате, и его накидки, волочась по полу, задел изголовье Сэймэя. Из-под него выскользнуло первое послание и порхнуло по полу. Хиромаса прижал письмо ногой и пораженно уставился на него. — Еще одно. Кто тебе пишет?

Сэймэй облизнул край чашки.

— Никто.

— Письма не могу писаться сами по себе, и доставляться сами тоже не могут!

— Могут, — пар из чашки затуманил зрение Сэймэя. Он моргнул, отгоняя этот туман, и посмотрел на Хиромасу. — Хочешь, покажу?