Циклоп и нимфа

– Нет. Это же стол – скатерть-самобранка. Все пили, ели. Все так хорошо было, весело, празднично.

– Но потом у Псалтырникова настроение изменилось, вы это заметили? – спросил молчавший до этого момента Клавдий Мамонтов.

– Нет, не заметила. Я сама села поесть. У Саввы Стальевича так было заведено, что мы – обслуга – всегда с ними садились по праздникам, по торжествам. Общий стол парадный. Демократично. Кузьма Поцелуев сразу сел, как его позвали, а я ведь хлопотала весь вечер. А потом сама села перекусить. А они уже из-за стола вставали в тот момент. Переходили в гостиную. Кто куда. Объелись, напились.

– Потом Псалтырникова вырвало.

– Я этого не видела, – покачала головой Гольцова. – Мне только потом Лариса Ильинична сказала – мол, у самого несварение.

– А торт? – спросила Катя.

– Торт?

– Что Макару привезли из ресторана Олимпийского комплекса?

– Да, в большой такой коробке. Здоровенный торт. Как раньше делали, с жирным сливочным кремом. Но его никто есть не стал. Гала с Барыне… с Меланьей о фигуре заботятся, Макар только глянул и поблагодарил, но не попробовал, у Ларисы Ильиничны от жирного поджелудочная пошаливает – она вечно мезим глотает. Циклоп сладкого не ест.

– А гости?

– Какие гости?

– Лишаев и Тутуев.

– Да какие же это гости? – удивилась Гольцова. – Это свои. Филин… то есть Лишаев, он партнер Саввы Стальевича, они и деньги через него в Лондон переводили, потому как у Саввы Стальевича санкции и он сам ничего от своего имени делать по финансам не может, ну если в Европу или в Англию. А Эдичка… то есть Тутуев, он здесь как в клинике пациент. За ним догляд нужен. Савва Стальевич его жалел очень и поэтому к себе в дом забрал. Сказал – иначе пропадет совсем. Они оба отсутствием аппетита не страдают, нет. Эдичка Тутуев порой, когда на него накатывает… это самое, депрессия, психоз, капризничает. А так кушает хорошо. С ложки кормить не нужно. Все сам. Они и торт, по-моему, ели. Они все едят.

Катю поразил этот ответ. Но она пока решила про «своих»-«гостей» тему оставить. Ее интересовало другое.

– Когда вы накрывали на стол, готовились к торжеству и раньше, утром, кто заходил к вам на кухню?

– А зачем вам это? – спросила Гольцова.

– Это важный вопрос. Так кто? Кого точно вы видели?

– Кузьма. Макар. Дроздов. Лишаев. Меланья. Конечно она…

– Кто?

– Лариса Ильинична. Она же все проверяет, контролирует.

– Когда они заходили, вы все время присутствовали на кухне или покидали ее?

– Я хлопотала по хозяйству. Стол накрывала. На сто кусков разрывалась, спешила. Это вы спрашиваете, потому что полиция сказала – отравили Савву Стальевича?

– Да, – Катя кивнула.

– То есть что – мы взяли его и отравили?! – повысила голос Гольцова. – Мы здесь в его доме?

Катя смотрела на нее.

– А вы сами что думаете по этому поводу?

– Я ни в чем не виновата. Я его не травила, – быстро ответила Гольцова.

– Мы вас ни в чем не обвиняем, – мягко проговорила Катя. – Мы не полиция. Мы – страховой фонд. У нас собственное расследование.

– Вы обедать останетесь? – Гольцова глянула на часы на стене. – И так припозднились уже. Не поймешь – то ли обед, то ли ужин. Смешалось все. Мне на вас накрывать?

– Нет, спасибо, – ответила Катя.

А Клавдию Мамонтову она объявила, когда они покинули кухню – все, уезжаем. На сегодня достаточно. Надо обработать и прояснить то, что узнали, хотя узнали пока так мало.

И Мамонтов согласился. Да, продолжим завтра.

Уже давно стемнело. И на участке зажглась подсветка. Они сели в машину – говорить ничего никому не стали. Когда подъехали к воротам, те просто бесшумно открылись – машину или увидели из дома на камере охранного наблюдения, или сработал автомат.

– Позвоните майору Скворцову, – попросила Мамонтова Катя.

Тот позвонил, и начальник отдела полиции объявил, что он уже выезжает – не надо, чтобы встреча проходила в стенах ОВД. Макар Псалтырников вполне мог куда-то позвонить, кого-то нанять, чтобы проверить «детективов фонда», свалившихся на него как с неба. Поэтому прямые контакты с полицией стоит максимально ограничить.

Скворцов назначил им встречу на берегу озера в лесу. Словно шпионам. Когда они подъехали, машина Скворцова уже ждала их. А сам он курил, держа под мышкой ноутбук и папку с документами в здоровой руке.

– Как вы с переломом машиной управляете? – спросила Катя, поздоровавшись.

– Легко, – Скворцов сверкнул своими очками, похожими на пенсне. – Ну, рассказывайте свои впечатления. Сгораю от любопытства.

Удобно устроившись во внедорожнике Мамонтова, они начали рассказывать. Долго и обстоятельно.

– В торте ничего нет, – выслушав, объявил майор Скворцов. – Все его остатки изъяли. Экспертиза ничего не нашла. И в образцах всех остальных продуктов тоже ничего. Яд Псалтырникову дали в чем-то другом. Или же он сам его принял. У него в крови приличная доза алкоголя, средняя степень опьянения. Насчет содержимого желудка эксперты не смогли определиться, потому что его вырвало дважды.

– Вы привезли нам заключение судмедэкспертизы? – спросила Катя.

Он протянул ей документы.