Циклопы (СИ)

Завьялов плохо представлял, как Кеша собирается беседовать с собакой, но кто этих засланцев знает. Помимо словарей-энциклопедий в них могли забить знакомство с азбукой Морзе. Авось Жюли сумеет отбить лапками чечетку-морзянку, а Кеша правильно поймет и расшифрует.

Зою Павловну Карпову похитили чуть больше сорока минут назад, а у «Ладьи» уже не протолкнуться от скопища машин полицейского и телевизионного назначения. Наиболее шустрые репортеры уже наладили освещение и трещали о происшествии. Мелкие полицейские чины шныряли по толпе и собирали информацию.

Завьялов сумел припарковать «порше» метров за двести от въезда на территорию развлекательного комплекса. Направился к компании чинов, стоявших на крыльце с явно генеральскими минами - Зоя Карпова персона знаковая, можно и лицом поторговать, - собрался доложить генералитету приметы микроавтобуса похитителей, назвать примерные цифры забрызганного грязью номера.

Кеша плелся сзади. Пригибаясь, смотрел под ноги и звал жену:«Жюли, Жюли, я здесь, родная...»

Завьялов выбирался вперед сквозь плотные ряды зевак, когда в его голове взорвался приказом страшный рык: «СТОЯТЬ!!!»

Завянь опешил. Даже оглянулся, разыскивая Кешу: этот, что ли, воплем разродился?

Но нет, навряд ли. Стилист, во-первых, не умеет так рычать, а во-вторых и главное, отстал. Затерялся на парковке.

Тогда откуда приказание?

Внутреннее «я» проснулось?

«Стоять и слушать», - вновь, уже более спокойно прозвучало в голове.

Сплющенный толпой, замерший Завьялов ощутил, как его от макушки до пяток пронзила жуткая, мурашечная догадка. Нанизала, как жука на булавку, и пригвоздила к тротуару.

«Циклоп?..» - Борис отправил внутрь себя дрожащий вопрос.

Молчание. Возникший в мозгу голос исчез так же необыкновенно, как и появился. Завьялов едва не начал ощупывать доставшуюся ему голову! Крутиться на месте, как играющий с хвостом щенок! Едва не заорал, не зашелся воплем от ужаса!

Но плотная толпа сковала тело. Язык от шока помертвел. Борис стоял и слушал. Неподалеку от него худенькая официантка общалась с хмурым полицейским в штатском.

Эту официантку Боря хоть и не знал, но видел. Она совсем недавно поступила на работу в клуб и пока не разобралась, кто там есть «ху». Нервно вибрируя тонкой дымящейся сигареткой, бестолку зажатой в пальцах, девушка делилась:

-  А я сразу заметила, что он к ней привязался! Гусарить начал, выпивку заказывать! - Подавальщица говорила громко, надеясь привлечь внимание репортеров. - Борис, его здесь все зовут Завянь, попробовал отобрать у Карповой собаку... Вообразите такое нахальство, а?! - обращение к толпе. Зеваки заинтересованно и дружно покивали. - Если б не охранник Зои, этот Завянь собаку отобрал бы! Точно-точно!

«Оп-паньки. А мы тут, кажется, приплыли...»  От огорчения Борис забыл, что находится в чужом теле, начал приседать и нос почесывать, чтобы прикрыть лицо руками.

-  Он даже Зое угрожал!

-  Как именно? - протокольно поинтересовался мент.

-  Ну-у-у... - юркнули в сторону плутоватые официантские глазки. - Я в точности не слышала... Но! - Палец ушел вверх учительской указкой. - Я точно слышала, как Зоя ему ответила: «Не вздумай предъявлять, общаться будем через адвокатов!» Вот. - И быстро соскользнула с шаткой темы: - Еще один момент. С Завянь какой-то новый старикан пришел. Типичный папик. Он тоже к девочкам клеился!

-  К каким девочкам? - не балуя слушателей разнообразием интонаций, сухо выговорил полицейский.

-  Да ко всем! - упирая руки в бока (поза подразумевала «ко мне тоже клеился старый черт!»), гордо заявила официантка.

«Во шпарит! - искренне изумился Боря. - Во привирает!» Он эту официантку даже не заметил, не то чтобы приклеился!

 - К одной фифе в парике подсаживался, на ушко ворковал...

«Это она платиновую Галю поминает».

-  К девчонкам, к Зоиным приятельницам, тоже подъезжал!

«Пора смываться, -  понял Боря, - становится опасно». Что зафиксировали камеры слежения с парковки, Завьялов и сам видел: его тело забило в салон микроавтобуса похитителей и Зою, чуть позже, свесив ноги вниз,  п о е х а л о...

Часа через два менты навестят Лелю, поинтересуются, что это за папик такой странный из Конотопа нарисовался...

Леля, разумеется, ответит: дядя Миша - фикция. В Конотопе в жизни не была, с папиком никак не пересекалась.

Короче, непоняток наберется выше крыши.

Подумав так, Завьялов вдруг опомнился и понял, что он шныряет по толпе неузнанным, а где-то там шатается его личное, весьма популярное тело! Оно вот-вот нарвется и уедет ночевать в другое место, в зарешеченной машине.

«Твою ма-а-ать, Иннокентий!! Ты где, придурок, мой организм выгуливаешь?!»

Чувствуя, как взмокла от ужаса спина, Борис, пятясь, выбрался из оцепления зевак. Тихо, на цыпочках, поскакал к левой парковке комплекса, где предполагал увидеть заползающего под машины Иннокентия: «Жюли, Жюли, кис-кис!»