Читаем Циклы и волны глобальной истории полностью

Весьма важным представляется вопрос о том, почему волнами глобализации являются не только волны интеграции (что очевидно), но и волны дифференциации, которые включают доминирование процессов децентрализации, распада прежних централизованных империй, формирование полицентричности? Дело в том, что расширение международной межцивилизационной системы, расширение Ойкумены, как показывает исторический анализ, в основном совпадает с волнами (эпохами) дифференциации. Действительно, эпоха «осевого времени» (VIII–III вв. до н.э.), совпадающая с волной дифференциации первого цикла, впервые включила в Ойкумену не только почти все Средиземноморье, но и Иран, Китай, Индию. В эпоху дифференциации второго цикла (III–VII вв. н.э.), благодаря Великому переселению народов, в формировавшуюся международную межцивилизационную систему было включено множество народов Азии и Европы (в том числе германские и славянские племена). В эпоху дифференциации третьего цикла (XIV — XVIII вв.) в эту систему впервые начали включаться Северная и Южная Америка, Австралия, Тропическая и Южная Африка. По существу эпохи дифференциации создают основу для вовлечения новых народов и регионов в международную систему экономических, политических и культурных связей и тем самым — для «расширения мира», для развития глобальных процессов. Таким образом, географическое и этническое расширение формирующейся международной системы происходит главным образом в эпохи дифференциации. а повышение ее внутренней связности — преимущественно в эпохи интеграции. Говоря о циклах дифференциации — интеграции, состоящие из примерно равных по продолжительности волн дифференциации (около 500 лет) и волн интеграции (около 500–600 лет), cледует иметь в виду, что речь, разумеется, идет о доминирующих в данную эпоху (волну) процессах. Волна дифференциации включает в себя также и процессы интеграции, но доминируют все же процессы разделения мирового сообщества на отдельные государств, и цивилизации, приводящие к росту политического, экономического, культурного разнообразия. Точно так же волна интеграции включает также и процессы дифференциации, но преобладаю процессы политической, экономической, культурной интеграция процессы универсализации и распространения различных нововведений, относительно легко преодолевающих разнообразные границы и барьеры. Такое разделение во времени доминировав взаимодополняющих друг друга тенденций имеет достаточно глубокие основания и не менее глубокий смысл, которые будут рас смотрены ниже. Здесь же остановимся вкратце на гипотезе, которая будет обсуждаться и проверяться на фактическом материале | следующих главах.

Суть этой гипотезы состоит в следующем. Чередование протяженных исторических волн дифференциации и интеграции связано с периодическим возникновением нового, доминирующего в данном глобальном историческом цикле способа производства, а также связанных с этим способом производства новых форм социальной политической организации. В каждом цикле дифференциации–интеграции происходит зарождение, развитие, распространение и исчерпание определенного способа производства и связанных с ним социально–политических форм: в ходе волны дифференциации не вый способ производства и новые формы социально–политическое организации зарождаются и развиваются первоначально в локальных масштабах, а в ходе последующей волны интеграции этот способ и эти формы получают максимальное (по сути глобальное) распространение вплоть до своего исчерпания и деградации. (Забегая, вперед, отметим, что для рассматриваемого ниже первого глобального цикла таким способом производства является античный способ, для второго цикла — феодально–крепостнический (государственно–крепостнический) и для третьего цикла — капиталистический способ производства). При этом заметим сразу, что вопрос о «первичности» или «вторичности» форм экономической, социальной и политической жизни здесь не стоит: речь идет о соответствии их друг другу, а не об односторонней детерминации. В ходе исторической эпохи (волны) дифференциации возникает и формируется новый способ производства вместе с соответствующей социальной и политической организацией, который в конце этой эпохи постепенно начинает вытеснять прежний способ (способы) производства и прежние формы социальной и политической организации. Главный момент обсуждаемой гипотезы состоит в том, что новый способ производства и новые формы социальности могут возникнуть только в ситуации кризиса, связанного с дезинтеграцией прежних форм, и в ситуации политического полицентризма, порожденного дифференциацией прежних интегрированных политических объединений — глобальных империй или универсальных государств. Иными словами, для возникновения нового всякий раз необходимо разнообразие, которое и возникает в эпоху дифференциации.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука