Читаем Циклы и волны глобальной истории полностью

Второй цикл дифференциации — интеграции охватывает период III–XIII вв. н.э. На первый взгляд, отнесение начала второго цикла, а значит, и новой волны дифференциации к III в. н.э. выглядит странным: гораздо логичнее, казалось бы, отнести ее начало к V в. н.э., когда произошло крушение Западной Римской империи. Однако если мы вспомним, что именно в III веке н.э. начался кризис Римской империи, которая начала терпеть ощутимые поражения от варваров, что как раз в III веке пала могущественная Ханьская империя в Китае, тогда же была разрушена Парфянская держава, и власть в Иране перешла к Сасанидам, распалось государство андхров в Индии, произошло резкое ослабление Кушанской империи в Средней Азии, приведшее к ее распаду, — то переломный характер III в. н.э. станет очевидным. Практически все могучие империи тогдашнего мира ощутили потрясения и внутренние кризисы, в результате чего удары извне, которые они раньше успешно отбивали, теперь становились для них смертельными. Даже в еще державшейся некоторое время Римской империи воздействие кризиса заставило переходить к новым формам хозяйствования (труд рабов постепенно вытеснялся трудом колонов) и новым политическим формам (административные реформы Диоклетиана в конце III в., означавшие переход от принципам та к доминату, принятие христианства при Константине и окончательное разделение Римской империи на Западную и Восточную в IV в ). Вектор исторического развития изменился: античный мир постепенно превращался в мир средневековый, наступал новый период глобальной истории.

Еще раз подчеркнем, что наступление нового периода глобальной истории отразилось на процессах развития не только Запада, но и Востока. «В Индии, в странах Передней и Средней Азии в Северной Африке и в Европе гибель рабовладельческого способа производства произошла между III и VII вв. н.э. В результате коренных изменений в общественном развитии, осуществлявшиеся разными путями и различными темпами, в этих странах был положен конец господству старых, изживших себя общественных отношений и открыт путь для развития новых, более прогрессивных, передовых для того времени отношений феодального общества. Следовательно, время между III и VII вв. н.э. можно рассматривать как один из важнейших хронологических рубежей во всемирной истории, как начало средневековья, начало феодальной эпохи во всемирно–историческом масштабе» [Всемирная история, 1957, с. 8]. Обратим внимание, что указанный здесь период меж, III и VII вв. н.э. точно совпадает с волной дифференциации второго глобального цикла.

Однако прежде чем перейти к описанию наступившей эпохи дифференциации, необходимо понять причины кризиса, вызванного процессами глобализации античной эпохи. Почему достигнута успехи в объединении и интеграции в различных сферах общественной жизни привели в итоге к глубочайшему кризису, к распаду ва прежних великих империй на огромных пространствах Евразии. Некоторые историки склонны объяснять эти радикальные изменения чисто «внешними» факторами — прежде всего Великим переселением народов. Действительно, Великое переселение народов сыграло важную роль в потрясении основ всех великих империй — от Ханьской империи в Китае до Римской империи и империи Гупт Индии. Но в прежние времена, в эпоху интеграции эти империи успешно перемалывали многочисленные нашествия разнообразных племен и народов, интегрируя эти племена и народы, включая их в себя. Что же произошло? Ответ, который напрашивается и который будет обосновываться дальше, состоит в том, что достигнутая в античную эпоху высокая степень глобализации и интеграции в условиях господствовавшего способа производства резко затормозила дальнейшее экономическое, политическое, культурное развитие. Не только рабство делало невыгодным применение более совершенных орудий, не только государственный контроль подавлял торговлю и удушал предприимчивость; но и сложившаяся в рамках Римской и других империй политическая и культурная унификация подавляла различия и тем самым блокировала развитие международного рынка, международной торговли, международного культурного общения. Парадокс состоял в том, что из фактора, благоприятствовавшего международной торговле, экономическому развитию культурному общению доминирование великих империй в конце концов стало фактором, их тормозящим. Этот вывод подтверждается, в частности, резким усилением натурализации хозяйства и в поздней Римской империи, и в поздней Ханьской империи при одновременном упадке политического, социального, культурного творчества

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука