Читаем Циклы и волны глобальной истории полностью

Современная глобализация, разумеется, во многом отличается от глобализации конца XIX — начала XX вв., причем не только в количественном, но и в качественном плане. Приведенная выше периодизация между прочим показывает, что за периодами усиления глобализации следуют достаточно крупные потрясения (наполеоновские войны, Первая мировая война и революция в России); в повышении вероятности подобных крупных потрясений в ближайшие десятилетия состоит одна из главных опасностей, с которыми может столкнуться мир в начале XXI в.

4.2. Волна дифференциации третьего цикла

То, что именно XIV век, век начала европейского Возрождения стал поворотным в развитии Европы, достаточно хорошо известно. Известный французский историк Ж. Дюби говорит о «повороте XIV века» [Дюби, 1994, с. 205–232]; английский историк–медиевист Дж. Барраклу выделяет период 1300–1789 гг. и называет его «Средними веками» Европы, указывая, что внутри этого периода существует непрерывность идей и отношений [Barraclough, 1955, р. 54–63].

А.И. Неклесса также упоминает события XIV века в качестве поворотных для европейской и всемирной истории: «После драматических событий «Черной смерти» (1348–1350), Столетней войны (1337–1453), окончания Реконкисты (1492) распадается прежний круг жизни, универсальный, не особенно зависевший от границ, разделявших государства, и в Европе утверждается новое мировосприятие, проникнутое духом обустройства земного бытия, непривычного раньше патриотизма. Вместе со стремлением к снятию феодальных препон и развитию внутреннего рынка новое состояние общества прямо ведет к возникновению такого основополагающего института современности, как суверенное национальное государство, этого фундамента социальной конструкции Нового времени, и соответствующей системы международных соглашений (зафиксированной позднее, после Тридцатилетней войны, Вестфальским миром 1648 г.). Трансформируется духовная, мировоззренческая основа европейского жизненного уклада, что отчетливо проявляется в генезисе протестантизма, породившем мир Реформации — новую ступень западноевропейской и всемирной истории с собственной концепцией универсализма» [Неклесса, 2001, с. 130— 131].

XIV век, ставший началом эпохи Возрождения, дал миру Данте Алигьери, Джотто ди Бондоне, Франческо Петрарку, Джованни Боккаччо, гуманистов. Итальянские города–государства, где возникло Возрождение, соединяли в то время культуру Европы и Азии и в этом смысле тяготели к возрождению универсальной культуры Античности. Поэтому Возрождение стало не чисто итальянским и даже не чисто европейским, но в некоторых отношениях всемирным явлением. Тем не менее, уже с самого начала Возрождения «дух капитализма», зародившийся в Европе, диктовал вполне определенное — рационалистическое и антирелигиозное — развитие европейской культуры.

Важно отметить, что глубокие изменения затронули не только Европу, но и Азию, Африку и Америку. В Китае, где в XIV веке после падения власти монголов формально произошло восстановление традиционной империи (династия Мин), в действительности наблюдался постепенный упадок. Известный отечественный специалист по Китаю Л.С. Васильев отмечает в этой связи: «И все же в целом на фоне расцвета Тан — Сун последующие века были уже периодом если и не всегда упадка, то во всяком случае стагнации. Иными словами, движение вперед, пусть зигзагообразное, было сокращено в это Время до минимума, кроме, разве что, развития демографического и связанной с этим существенной интенсификации сельского хозяйства» [Васильев, 1993, с. 376]. В Африке уже с первой половины XV века португальцы начали образовывать свои фактории и доставлять оттуда первые партии негров–рабов. XV век также радикально изменил всю историю Америки — как Южной, так и Северной, начавшие складываться в это время государства ацтеков и инков были уничтожены испанскими завоевателями, в Америку хлынули переселенцы из Европы. Наконец, XIV — XV вв. стали временем образования русского этноса и единого Русского государства

Ниже приводятся основные события этой бурной, чрезвычайно насыщенной волны дифференциации. Важно подчеркнуть, что здесь приведены события не только европейской истории, которые более известны, но и события, происходившие в других частях света. В итоге возникает не плоская, а объемная картина мощных исторических процессов, охвативших всю планету. Как обычно, выделены наиболее важные события, повлиявшие на развитие многих народов и государств.

<…………>

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука