Циничные теории. Как все стали спорить о расе, гендере и идентичности и что в этом плохого

К концу 1980-х это расхождение стало причиной раздора между феминистками разных мастей, чьи мнения по поводу того, насколько стоит придерживаться деконструктивистских методов[69], разделились, – это расхождение сохраняется и по сей день. Его наглядно описывает Мэри Пуви[70], представительница материалистического феминизма, сфокусированного на том, как патриархальные и капиталистические предпосылки загоняют женщин в социально сконструированные гендерные роли. Пуви привлекала возможность подорвать при помощи деконструктивистских методов то, что она считала социально сконструированными гендерными стереотипами (убеждение, что подобные стереотипы отражают истинную сущность человека, часто называют «эссенциализмом»), однако, будучи материалисткой, она была обеспокоена, что деконструкция в ее подлинном виде напрочь отказывает категории «женщина» в существовании[71]. Это было что-то новенькое.

Как и постколониальные Теоретики, Пуви хотела приспособить постмодернистские методы к задачам активизма. Поэтому она выступала за «инструментальный» подход («toolbox» approach) к феминизму, в рамках которого деконструктивистские методы могли бы использоваться для демонтажа гендерных ролей, но не биологического пола. Она утверждала, что мы должны признать истиной угнетение одного класса людей (женщин) другим классом (мужчинами), чтобы бороться с ним. Для этого требовалось наделить устойчивым и объективным существованием классы «женщин» и «мужчин», а также связывающую их динамику власти. Пуви внедрила некоторые аспекты Теории в феминизм и гендерные исследования.

Джудит Батлер, феминистка, исследовательница ЛГБТ и активистка, сыгравшая основополагающую роль в развитии квир-Теории, олицетворяет противоположный подход к этой дилемме. В своей самой влиятельной работе «Гендерное беспокойство»[72], опубликованной в 1990 году, Батлер акцентирует внимание на социально сконструированной природе как гендера, так и пола. Для Батлер «женщина» – это не класс, а перформанс, конструирующий «гендеризированную» реальность. Благодаря своей концепции гендерной перформативности, подразумевающей, что гендер делают реальным поведение и речь, Батлер удалось сочетать глубоко постмодернистский подход, деконструирующий все подряд и отвергающий представление о стабильных сущностях и объективных истинах относительно пола, гендера и сексуальности, с политически активной позицией. Это работало на двух уровнях. Во-первых, говоря об «эффектах реальности» (reality-effects), социальных или культурных «фикциях», Батлер получает возможность рассуждать о том, что видится ей реальностью социальных конструктов гендера, пола и сексуальности. Для нее конкретные конструкты не являются реальными, однако их существование в целом – истинно. Во-вторых, поскольку под термином «квир» понимается нечто, находящееся вне категорий, особенно тех, которые используются для определения мужского и женского, маскулинного и фемининного, гетеросексуального и гомосексуального, активистам необходимо подорвать их и демонтировать. Таким образом, в батлеровской теории «квир» можно использовать как глагол «квирить» («to queer», а также «queering»), обозначающий дестабилизацию категорий и разрушения норм или общепринятых истин. Это позволяет освободить «квир» от гнета категоризации.

Несмотря на существенные заимствования из Фуко и Деррида, Батлер не считает себя постмодернисткой. Более того, она не считает слово «постмодернизм» ясным термином. Однако это нельзя назвать пренебрежением, поскольку бессвязность и неопределимость занимают центральное место в квир-Теории Батлер. В эссе 1995 года «Условные основания: феминизм и вопрос „постмодернизма“» Батлер в своей обычной маловразумительной манере пишет, что суть постмодернизма состоит в понимании того, что репрессивные структуры власти формируются как результат строгих дефиниций и устойчивых категорий, и с признания этого начинается квирный политический активизм[73]. Поэтому, вместо того чтобы отрицать постмодернистские положения или методы, Батлер утверждает, что лучше вообще не давать определение постмодернизму, как и в случае с полом, гендером и сексуальностью. В обратном случае получившаяся классификация может способствовать становлению еще одной насильственной репрессивной категоризации или даже сама стать ею – эту идею Батлер заимствует у Жака Деррида.

Батлер избежала беспредметности, ограничивавшей постмодернизм первого поколения, сделав неопределимость и двусмысленность неотъемлемой частью собственной философии. Согласно ее объяснению «задача состоит в том, чтобы тщательно исследовать, что именно санкционирует, а что исключает или запрещает [тот или иной] теоретический ход, закладывающий основные принципы»[74]. В понимании Батлер постоянное изучение и деконструкция категорий могут позволить освободить тех, кто не вписывается в их рамки.