Цион

Ланс снова вытащил мой комм из сканера и кинул мне. Я поймала браслет на лету и провела по экрану. Тот зажегся, показав, как и обычно, часы и счетчик баллов.

– И как? Что-то узнал?

– Ничего. Ровным счетом и решительно ничего. Ноль. Или у тебя, милочка, шизофрения, или этот твой таинственный незнакомец дурит тебе голову.

В шизофрению мне верить не хотелось, а вот в том, что парень дурил мне голову, я не сомневалась. Неужели я зря пришла? Зря дернула и Ланса, и Риину? И Овию сюда привела…

– Так, а что мне делать? Можно его как-то… убрать из моего комма?

– Ну… Можешь, конечно, сходить в мастерскую на ла’Валл, но там тебе, скорее всего, скажут то же самое.

– Этот парень сказал, что там у него друг. Что он может помочь.

– Может, и поможет. А может, и не поможет. Я бы на твоем месте не подставлял свой комм. Мало ли.

– А что с ним может случиться?

– Может, этот твой таинственный незнакомец крадет баллы. Или еще что похуже. Теоретически через сканер с нужной прошивкой можно вписать в личное дело что угодно. До высшей меры включительно. Так что будь осторожна.

Я откинулась на спинку стула и сжала комм в руке. То, что браслет могут взломать так, что меня просто… Что? Выкинут за стену? Такого я вообще представить не могла.

Нет-нет… Я могла бояться штрафов, могла бояться надзора. Но не исключения!

– Но кому это нужно? Зачем?

– А вот это ты у своего таинственного Ниила и спросишь. Когда у тебя баллы перепишут или приклеят высшую меру ни за что ни про что. А потом скажут, что ой, ошиблись. Но назад-то не отмотать. Уже изгнали… Риина? – вдруг осекся Ланс.

Я обернулась к Риине. Она была бледная, как отбеленная за двадцать баллов простыня.

– Эй, эй, сестренка…

Он бросил свой визор, плюхнулся рядом с ней на постель и приобнял за плечо.

– Сестренка… – одними губами проговорила Овия.

Я тоже насторожилась. Но братом и сестрой эти двое точно быть не могли: слишком уж разные.

– Все нормально. Нормально, я говорю. – Риина мягко оттолкнула Ланса.

– Риина…

Лицо Ланса разительно изменилось. Из дурашливого рубахи-парня он превратился в перепуганного мальчишку, и я вдруг поняла, что если и приглашал Ланс кого-то в кино, то пойти он хотел туда только с Рииной.

– Ванная же слева, да?

Риина поднялась. Ланс кивнул, не сводя с нее глаз.

– По коридору и до конца.

– Пойду умоюсь. Все хорошо. Правда.

Риина вышла из комнаты, а Ланс проводил ее взглядом.

– Что с ней? – испуганно прошептала Овия.

Ланс потер висок:

– Я дурак. Не надо было про это все…

– Про что?

– Про изгнание по ошибке. У нее исключили отца. А потом выслали официальное извинение: мол, ошибки случаются, простите-извините, вот вам сто баллов за неудобство. А ее отца уже нет.

Я охнула. Риина ведь рассказала мне про отца. Но про то, что его осудили по ошибке, – не успела. Я ведь была так раздражена ее недоверием к Циону, что даже не подумала ее расспросить или хоть как-то ей посочувствовать.

– Но как же так? А сто баллов? Это что за издевка такая?

– Ну вот такая. Скажи спасибо, что вообще извинение прислали.

– Лучше бы и не присылали…

Я смотрела прямо перед собой. И что должна была Риина после всего случившегося чувствовать к Циону? И к этим дурацким баллам, которые ей с мамой швырнули в лицо, как подачку?

– И мать у нее потом немного… поломалась, – продолжал тихонько Ланс. – Ее на время забрали… Риину хотели перевести в приют. Мы жили напротив, и мои родители ее приютили. Взяли под свою ответственность. Она с нами жила год. Если честно, – Ланс невесело улыбнулся, – этот год был очень хорошим. Ну ясно, Риина была подавленной и все такое… Но… Потом она меня очень благодарила. Сказала, что я ее спас. – Ланс вздохнул. – Потом вернулась ее мать, она снова переехала, и все стало по-старому. Но, честно говоря, мне кажется, что она до конца так и не починилась.

– Мама Риины?

– И Риина тоже.

Я смотрела на дверь, которая закрылась за Рииной. Внутри было пусто.

– Я сейчас.

Я вскочила и зашагала вон из комнаты – налево по коридору и до конца.

– Ты здесь? – позвала я.

Риина склонилась над узкой раковиной, снова и снова намыливая руки, и ко мне не обернулась. Туалет был мерзкий: маленький, обшитый тошнотным зеленым кафелем и освещенный одной лампочкой, свисавшей с потолка прямо на проводе.

– Риина…

Мне хотелось что-то сказать, даже очень много, но слова застряли. Я смотрела, как в слив бежала мыльная пена – пышная, роскошная. Перчатки лежали на краю раковины, аккуратно сложенные одна на другую.

– Я уже почти, – сказала Риина, снова берясь за кусок мыла.

Она не умывалась, и слез на ее лице тоже не было видно. Но зато даже сквозь пену я увидела, какие у Риины красные руки. И не просто красные – пена окрашивалась розоватым, и в сток убегала кровь.

– Ломаный терминал… Что с твоими руками? – вырвалось у меня.

– Я уже почти, – повторила Риина, намыливая ладони по новой.

Обеспокоенной она не выглядела. Только слегка виноватой.

– Риина… Ты больна?

Я смотрела на ее руки, думая о всех возможных кожных болезнях, про которые я, конечно, ничего не знала. А может, это аллергия? Реакция на солнце?

– Я? Ну что ты.