Цирк

Подъем стал очень крутым. Преследователи рассыпались цепью и пересвистывались между собой. Острые пучки света, вырывавшиеся из карманных фонариков, изрешечивали тьму. Вероятно, они все еще искали их по огородам.

– Штреляй! Штреляй!.. – приказал ребенок.

Ута повиновался. Истина приблизилась к нему вплотную. Спасительный канат был совсем рядом. Они подходили к огромному щиту с надписью «ЧЕСТЕРФИЛД – ПОДЛИННО АМЕРИКАНСКАЯ МАРКА», высившемуся среди степного безлюдья, как вдруг мощный источник света настиг их и вобрал в себя, ослепив, как ночных бабочек. Через мгновенье луч света соскользнул вправо, бросив на землю громадное белое пятно, и исчез так же неожиданно, как и возник. Ута услышал скрип шин на повороте дороги.

Крики преследователей сразу усилились. Фары автомашин напали на след. Несколько голосов одновременно приказали беглецам остановиться. Кто-то выстрелил из карабина в воздух.

В охваченный лихорадкой мозг Уты пробивалось воспоминание. Все было ошибкой. Дон Хулио умер раньше, чем он пришел туда. Он не был убийцей, несмотря на свои угрозы и запятнанные кровью руки.

Лоб Уты взмок от пота. В висках кололо. Он с тоской оглянулся.

Ему нужна передышка. Несколько секунд, чтобы подумать.

– Беги, – подгонял его ребенок.

Панчо в своей шляпе с широкими полями походил на маленького злого гения.

– Это не я, – залепетал Ута. – Я его не убивал…

Испуская радостные вопли, мальчик стрелял не переставая.

– Не важно, не важно… Это был ты…Ты шам мне шкажал.

Ута, уничтоженный, опустил голову. Его последняя надежда рухнула.

– Да, я сам тебе сказал.

Местность напоминала гигантскую ловушку. Взявшись за руки, они снова устремились вперед. Но теперь их уже засекли пучки света карманных фонариков, и Ута все ближе слышал властные крики «стой». Рядом с ним ликующе хохотал ребенок. Отступать было некуда. Слова «не важно, не важно» все еще отдавались в его ушах. Сжав в кулаке игрушечный револьвер, он покорился своей участи.

* * *

Треск выстрелов посеял тревогу среди собравшихся в «Погребке». Несколько завсегдатаев вышли на дорогу посмотреть, что случилось. Выстрелы как будто доносились с севера, со стороны холмов. Внезапно из-за туч выглянула луна, но ничего не было видно, только автомобильные фары стремительно пролетали вдалеке на повороте дороги.

– А вы заметили огонек, который вспыхивал и гас? – спросил Эрнесто, когда они вернулись в «Погребок».

– Да, там как будто кого-то искали.

– Что бы это могло быть? – спросила Хуана.

– Да ничего. Ищут контрабандистов, – ответил старый рыбак.

Люди постепенно снова расселись за столики, и Атила заказал еще кувшин красного. Он находился здесь уже полчаса и как ни в чем не бывало дружелюбно болтал с посетителями. Если Эредиа не потеряет головы, беспокоиться нечего. Десятки свидетелей подтвердят его алиби. Проходя над обрывом, он выбросил в море нож и запачканный кровью платок. На брюках у него осталось маленькое пятнышко, он оттер его водой с мылом. Таким образом, все улики уничтожены. Его сердце билось почти нормально, и рука не дрожала, когда он зажигал окурок сигареты.

Пабло, наоборот, становилось все хуже и хуже. Когда он выходил из дома дона Хулио, его вырвало. Случившееся потрясло все его существо. Чтобы привести Пабло в себя, Атила вынужден был надавать ему пощечин. Он с трудом затащил его в «Погребок». Пабло сидел в углу, не притрагиваясь к вину, бледный, как мертвец.

– Хочешь, мы проводим тебя домой? – предложила Хуана.

– Оставь его, пройдет, – сверкнув глазами, сказал Атила.

Внутренний карман его пиджака слегка оттопыривался от пачек банкнот. Теперь, когда у них деньги, нельзя допустить, чтобы все пошло насмарку из-за угрызений чувствительной совести.

– Пабло останется здесь, даже если его вывернет наизнанку.

Хуана не ответила. Войдя, Атила поцеловал ее у всех на глазах, не встретив сопротивления. Когда прошел первый страх, он почувствовал себя сильным и уверенным. Отныне у него будут деньги для развлечений. С Хуаной или без Хуаны он может ходить куда хочет, совсем как туристы.

Покончив с одним кувшином вина, он заказал другой. Это был важный вечер, все должно происходить совершенно естественно, чтобы никто ничего не заподозрил.

Когда пришел Тарраса, Атила поднялся ему навстречу. Приятель принарядился, его усики были подстрижены, волосы блестели от бриллиантина. За бурными событиями вечера Атила совсем забыл о записке, полученной на футбольном поле, о свидании, которого просила Селия.

В обшарпанной задней комнате двое иностранцев угощали вином двух цыган. Атила взял Таррасу за локоть и отвел в угол.

– Ну как? – спросил он. – Что ты о ней скажешь?

Прежде чем ответить, Тарраса спокойно поправил узел галстука. Его блестящие черные глаза улыбались.

– Да ничего, – сказал он. – У нее хорошая зубная паста.

* * *