Цирк

Устроенное в казино ночное празднество проходило с необыкновенным успехом. Специально нанятый оркестр играл танцевальную музыку, выступали певцы и иллюзионист, маленький слаженный хор американских моряков привел публику в бурный восторг. Все дамы из хунты, даже требовательная Эльвира, единодушно признали, что никогда еще не проводили время так приятно. Выступления отличались не только изяществом и художественными достоинствами, но также и умеренностью и хорошим вкусом. Между отдельными номерами играл оркестр, и на танцевальную площадку из коридоров высыпала шумливая молодежь.

Стол, оставленный Кимом для доньи Кармен, оказался мал, так как к их группе присоединились еще две кузины доньи Кармен, золовка Марии-Луисы и наконец Флорита, которая не была уже во власти лихорадочного смятения, владевшего ею в последние дни, и казалась своим приятельницам спокойной и безмятежной.

Но вечер не сводился к одним развлечениям. На нем были достигнуты некоторые важные соглашения. Как хорошо сказала Магдалена, проблема старости разрешена, но остается не менее важная проблема – дети. По предложению доньи Кармен хунта собиралась энергично взяться за решение этого вопроса, который должен стать краеугольным камнем следующей кампании.

Неожиданно праздничная атмосфера была нарушена. Кто-то с криками ворвался в зал, и посетители, сидевшие за столиками, испуганно поднялись со своих мест. Странная растерянность охватила людей, толпившихся внизу, и веселые мелодии, летевшие с эстрады, внезапно показались неуместными.

Подавая пример дамам из хунты, донья Кармен тоже встала.

Судя по всему, случилось что-то важное.

Послесловие Четыре романа Хуана Гойтисоло

«Вы можете победить, вы не можете убедить». Слова, которые старый испанский писатель и философ Мигель де Унамуно бросил в лицо франкистскому изуверу, оказались пророчеством. За годы своего господства в Испании фашисты сумели казнить и сгноить в тюрьмах десятки тысяч людей, сломить одних, запугать других, лишить родины полмиллиона испанцев, у миллионов отнять свободу… Но завоевать умы и сердца миллионов они оказались не в состоянии, несмотря на соединенные усилия государственной и церковной пропаганды. Люди научились молчать, прятать глаза, скрывать мысли. Верить в фашизм они – за малым исключением – не научились.

Молодое поколение, еще в детстве травмированное войной, подрастало в атмосфере насилия и лжи, в обстановке, где наука была заменена официальной демагогией, а каждое слово генералиссимуса Франко провозглашалось чуть ли не божественным откровением. Оно росло обозленным, во всем изверившимся, не знающим правды. Но и его – если говорить о поколении в целом – фашистам не удалось заставить принимать черное за белое, зло – за благо.

Потом обнаружилось, что и победа – непрочная. В глубинах народной жизни не переставали бить родники сопротивления, и едва успел Франко отпраздновать десятилетний юбилей своего режима, как режим этот зашатался от первых подземных толчков. Начало 50-х годов ознаменовалось подъемом массового антифашистского движения.

«В забастовках и демонстрациях весны 1951 года, охвативших важнейшие промышленные центры, участвовали сотни тысяч трудящихся.

В массовых народных демонстрациях наряду с рабочими-ветеранами принимали участие молодые трудящиеся, не помнившие республику, крестьяне, недавно вовлеченные в промышленность, а также тысячи служащих и чиновников, студентов и представителей интеллигенции.

Широкие слои мелкой и немонополистической буржуазии с симпатией относились к движению». [9]

Вот тогда-то молодое поколение и стало выдвигать своих писателей и поэтому кинорежиссеров и художников, которые взглянули вокруг себя гневным и требовательным оком. За несколько лет возникла целая плеяда романистов, бросивших вызов казенному оптимизму, стремившихся называть вещи своими именами. Романисты эти – Рафаэль Санчес Ферлосио, Хуан Гойтисоло, Хесус Фернандес Сантос, Долорес Медио, Анна Мария Матуте и другие – отвергли соблазны декаданса, потому что они шли от жизни, а не от литературы, и реалистами их делала сама жизнь.

«В обществе, где человеческие отношения глубоко неестественны, реализм – это необходимость. Каждую секунду для испанского деятеля культуры существование кажется сном. Все вокруг способствует тому, чтобы вырвать его из времени, в котором он живет…

Для нас, испанских писателей, есть только один вид бегства – бегство в действительность».

Эти слова принадлежат Хуану Гойтисоло, успевшему стать, несмотря на молодость, одним из самых приметных писателей современной Испании.