Цирк мертвецов

Риз свернул налево, на улицу Аргил, остановившись напротив особняка Аргил. Крис Лонг жил в номере 208, меблированной однокомнатной квартире на третьем этаже; возле жёлтой лампы рядом с его дверью кружилось несколько легкокрылых насекомых.

— Итак? — Риз поглядел на профиль Гаваны мутным взглядом. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Найди, где спрятан фильм.

— А если он не захочет говорить?

— Придумай что-нибудь.

— Мёртвый он бесполезен для нас. И он это знает, — сказал Риз. Гавана повернул голову, и Риз увидел в его глазах невероятное отвращение. — Да ладно тебе, успокойся. Я ж несерьёзно. Это была твоя идея. — И это была правда, потому что те пятьсот долларов, которые Эдди Корнелл принёс в мотель «Тропикана», он взял из тайника Ларри Гаваны в «Доме любви». — Я ведь прав?

Гавана выглядел потрясённым, он смотрел сквозь Риза прямо на особняк Аргил.

— Да, ты прав.

Лонг позвонил Гаване спустя несколько секунд после того, как застрелил Эдди, и сказал, что Элис Макмиллан дважды обманула его.

— Эта стерва убила Эдди, — сказал он голосом, дрожащим от гнева, — не важно, во сколько мне это станет, Ларри, но Богом клянусь, я найду её и верну твои деньги.

— Где фильм?

— Это фальшивка. Убийцы не снимались на плёнку. Нас надули.

— А эта сука, ты хочешь сказать…

— Не она. Мэнсон. Он всё это и спланировал из своего подвала в Вакавилле. Он знал, что ты поведёшься на это.

Гавана знал, что Лонг лгал, хотя бы потому, что был ещё жив. Но он знал и то, что Мэнсон затаил давнюю обиду на его отца, когда Джек Гавана в середине пятидесятых был совладельцем клуба под названием «Уайпа-ут», воровского бара на Вестерн, где Чарли работал сутенёром. Его вышвырнули, когда он выхватил нож и стал угрожать официантке, рассмеявшейся ему в лицо на его предложение стать шлюхой.

На следующее утро после убийств Тейт-ЛаБьянка Джек Гавана сказал сыну: «Этот парень был сволочью, но я никогда не думал, что он способен на такое».

Риз нервно барабанил пальцами по рулю. Сейчас ему не хотелось находиться на этой неправдоподобно тихой улице. Он хотел снова оказаться на Марина-дель-Рэй, в своей квартире, и чтобы его член сосала Аманда из Атланты, шоколадная шлюха с великолепной фигурой, которая жила этажом ниже. К несчастью, мечты об Аманде заставили Риза вспомнить тот неприятный день, когда ему сравнялось шестнадцать, день, выпавший из его жизни. В этот день его отец — человек со старческим телом и кожей цвета олова — привёл к нему чернокожую проститутку с округлыми грудями и карими глазами, настолько холодными, что Риз не мог смотреть ей в лицо. И пока его сын первый раз в жизни занимался сексом в их бесплатном номере в «Дезерт-Инн», Карл Риз стоял голым в дверях расположенной рядом спальни, а член его подёргивался.

— Тебя это смущало? — спросил его отец на следующее утро, когда они загорали у кромки бассейна.

— То, что ты смотрел?

— Да.

— Ну да, немного.

— Извини.

— Ладно, всё нормально.

— В конце концов, это была моя шлюха.

— Ты её тоже трахнул?

— Конечно. Но думаю, ты ей больше понравился.

— По-моему, ей без разницы. Карл Риз фальшиво усмехнулся:

— Я не был бы так уверен. По-моему, ей нравилось, когда ты входил в неё.

— Пап? — Да?

— Давай не будем об этом говорить.

— Пёзды, Джейк, это то, о чём должны говорить мужчины.

В 1978 году, когда его отец умер, Джекоб Риз жил в «Ридженси Арме» — недавно построенном комплексе в Студио-Сити, неподалёку от студий «Юнивёрсал», где он продавал наркотики и работал ассистентом оператора. После похорон на кладбище Хиллсайд Джек Гавана отвёл его в сторону и сказал, что есть одна проблема.

— Ничего страшного. Просто одно дельце, которое надо прояснить, — сказал он, и они договорились встретиться днём в «Доме любви».

Тогда Джекоб Риз и узнал, что отец, который никогда не посвящал его в дела, касающиеся бизнеса, умер, задолжав Джеку Гаване двести тысяч баксов. Эти деньги были заплачены за безопасность Карла Риза Арийскому братству, мексиканской мафии и ещё кое-кому в тюрьме Фол-сом, где он провел два года за уклонение от уплаты налогов. В тот день Джекоб Риз узнал и ещё одну плохую новость: всё, что, как он предполагал, принадлежало отцу — бары, химчистки, службы по найму обслуги, — принадлежало ему лишь ца бумаге, а на самом деле контролировалось Джеком Гаваной. ч

— Твой отец работал на меня, — сказал Джек Гавана и дважды постучал костяшками по дешёвому деревянному столику. — Просто и ясно.

— А теперь ты хочешь сказать, что я должен работать на тебя?

— На меня и на моего сына Ларри.

Риз обернулся и впился глазами в Ларри Гавану, который тоже был там и, тихо улыбаясь, сидел в углу. — Ни хрена себе…

— Это так, Джейк.

— А если я не соглашусь?

Джек Гавана внимательно посмотрел на Джекоба Риза и сказал:

— Тогда ты совершишь большую ошибку.

Вот так случилось, что Джекоб Риз, который был должен ещё двадцать пять тысяч долларов, спустя семь лет одним теплым ветреным днём припарковал машину рядом с особняком Аргил и взвешивал свои шансы, глядя на густую россыпь зелёных и красных огоньков, мигающих наверху театра «Пэнтэйджис», освещая непроглядную темноту.