Цирк проклятых

От черных волос моя бледная кожа смотрелась мертвенной – а может, это свет такой. Глаза у меня карие, но такие темные, что кажутся черными. Две поблескивающие дыры в меловом лице. И чувствовала я себя точно так же, как выглядела, – прекрасно.

Так. Что бы надеть на встречу со Старейшим вампиром города? Я выбрала черные джинсы, свитер с геометрическим орнаментом, черные найковские кроссовки с голубой отделкой и синюю с черным спортивную сумку, застегивающуюся вокруг талии. Согласование цветов в лучшем виде.

Браунинг отправился в наплечную кобуру. В сумку вместе с кредитными картами я сунула запасную обойму, водительские права, деньги и небольшую щетку для волос. Натянула купленный в прошлом году спортивный жакет. Первый из всех, в котором я не слишком похожа на гориллу. Вообще у кожаных жакетов такие длинные рукава, что мне их не надеть. Он был черным, так что Берт не разрешил бы мне носить его на работу.

Молнию жакета я застегнула только до половины, оставив место, чтобы выхватить пистолет в случае необходимости. Серебряный крест болтался на длинной цепочке – теплая твердая тяжесть между грудей. От креста против вампиров больше пользы, чем от пистолета, даже если пули серебряные.

У двери я остановилась в сомнении. Я не видела Жан-Клода два месяца. И сейчас тоже не хотела его видеть. Вспомнился мой сон. Что-то, живущее в крови и тьме. Откуда этот кошмар? Опять Жан-Клод влез в мои мысли? Он обещал не вмешиваться в мои сны. Но стоит ли его слово чего-нибудь? Ответ неизвестен.

Я выключила свет в квартире и закрыла за собой дверь. Подергала, чтобы убедиться, что она заперта, и ничего мне больше не оставалось, как ехать в “Цирк проклятых”. Без задержек. Живот свело судорогой почти болезненной. Значит, я боюсь. Ну и что? Все равно надо ехать, и чем быстрее я поеду, тем быстрее вернусь. Если бы я только могла верить, что с Жан-Клодом будет все так просто. С ним никогда ничего просто не бывает. Если я сегодня что-нибудь узнаю про убийства, за это мне придется заплатить. И не деньгами. Этого добра у Жан-Клода навалом. Нет, с ним придется расплачиваться монетой побольнее, поинтимнее, покровавее.

И это я по доброй воле вызвалась его посетить? Глупо, Анита, очень глупо.

5

На вершине “Цирка пронятых” стоял букет прожекторов, и их лучи резали черную ночь, как лезвия мечей. Многоцветные огни сливались в название, которое затмевалось вихрящимся над ними белым светом. В застывшей пантомиме танцевали вокруг вывески демонические клоуны.

Я прошла мимо больших холщовых плакатов, покрывавших стены. На одном был человек с содранной кожей – “Смотрите Человека без Кожи”, призывал он. На другом была киноверсия какой-то вудуистской церемонии. Из открытых могил взлетали зомби. Этот плакат изменился с тех пор, как я последний раз была в “Цирке”. Не знаю, к добру это или к худу, может, ни то, ни другое. Плевать мне было, что они тут делают, только... только это неправильно – поднимать мертвых просто для развлечения.

А кто поднимает для них зомби? Я знала, что кто-то новый, потому что их последний аниматор был убит с моим участием. Он был серийным убийцей и дважды чуть не убил меня – второй раз с помощью нападения гулей, а это мерзкий способ умирать. Конечно, он тоже умер не сахарно, но это не я разодрала ему глотку. Это сделал вампир. Можно сказать, что я облегчила ему страдания. Убийство из милосердия. В этом роде.

На улице было слишком холодно, чтобы стоять в полурасстегнутом жакете. Но если его застегнуть до горла, мне пистолет вовремя не вынуть. Отморозить задницу или потерять возможность себя защищать? У клоунов на крыше были клыки. Я решила, что не так уж тут, в конце концов, холодно.

Из двери на меня хлынули тепло и шум. Сотни прижатых друг к другу в тесноте тел. Шум толпы, как океанский шум, бессмысленный бормот. Толпа – вещь стихийная. Одно слово, один взгляд – и толпа становится бешеной. Толпа – совсем не то что группа.

Полно было семей. Мамочка, папочка и детки. У деток к рукам привязаны воздушные шары, а мордашки вымазаны сладкой ватой. И запах, как в странствующем балагане: кукурузные лепешки, коричный запах пирогов, мороженого, пота. Только одного не было: пыли. На летней ярмарке всегда в воздухе пыльно. Сухая, удушающая пыль, поднятая в воздух сотнями ног. И машины ездят по траве без конца, так что она сереет от пыли.

Здесь не было запаха грязи в воздухе, но было что-то столь же характерное. Запах крови. Такой неуловимый, что, казалось, он тебе померещился, но он был. Сладковатый медный аромат крови, смешанный с запахом готовящихся блюд и острым ароматом мороженого, раскладываемого по коническим стаканчикам. А пыль – кому она нужна?

Мне хотелось есть, а кукурузные лепешки пахли аппетитно. Сперва поесть или сперва обвинить Старейшего вампира в убийствах? Ох уж эта проблема выбора.