Цирк зажигает огни

Первым гастрольным городом братьев Дуровых стал Харьков. Успешно проходили их гастроли в Ростове-на-Дону, Витебске, Смоленске… О Смоленске надо сказать особо. В этом городе Юрий встретил и полюбил Зину Борознину. Так, в девятнадцать лет в 1929 году, он стал женатым человеком. Семейный очаг новой супружеской четы располагался на колёсах. Через пять лет после свадьбы у них родилась дочь Наташа, будущая актриса цирка, писательница и общественный деятель. О ней разговор у нас впереди.

А пока вернёмся к молодым Дуровым. Зина увлеклась дрессировкой, полюбила работу ассистента, привязалась к животным. Она знала и оберегала каждого зверька, помнила и хранила каждую мелочь из громоздкого реквизита и гардероба, переживала за всё и вся в цирковой жизни мужа. Остерегаться приходилось не только зверей, но и людей. Время было суровое, и жизнь циркового артиста не сводилась к парадам и манифестациям показного безграничного оптимизма, как в популярном фильме «Цирк».

Особенно стали досаждать артистам цирка местные бюрократы разных видов, мастей и рангов. В Сумах Владимир Дуров исполнял свою интерпретацию коронного номера Владимира Леонидовича Дурова «Сон охотника»: на выстрелы должны были слетаться голуби, которые сами добровольно забирались в охотничью сумку – ягдташ и садились на ствол стреляющего ружья, совершенно его не боясь.

По долгу ассистента этого номера Юрий выпускал голубей на встречу выстрелам из директорской ложи. Однако туда забралось, как в берлогу, во время представления, какое-то крупное местное начальство и помешало полёту птиц!

На арене возникла неловкая пауза. Потом раздался нетерпеливый голос Владимира:

– В чём дело?

– Мне мешают работать! – ответил Юрий и указал рукой на сидевшего с надменным видом в ложе местного туза. Осветитель не преминул послать на «сильного мира того» столь же сильный луч прожектора, весь цирк увидел виновника срыва номера и тотчас же вознегодовал, потребовав удаления чина из ложи.

Чин, удаляясь, злобно прошипел Юрию Дурову:

– Погоди! Ты ответишь за это! Пулей вылетишь из города вместе со своим зверьём!

Назавтра действительно Юрий Дуров был вызван для объяснения своего поведения в «сферы», но и там, в «сферах», он держался по-дуровски невозмутимо:

– В наше время такой номер не пройдёт! Вы – не генерал Думбадзе, но я, хотя и младший, но всё же Дуров!

«Номер» действительно не прошёл, но для этого пришлось обратиться уже в республиканские «сферы» и потратить немало сил и нервов.

Между тем, тридцатые годы шли на перелом, обстановка становилась всё тревожнее и напряженнее. Грозовая атмосфера передавалась и в цирковой среде. Но неизменно братьям помогал тот моральный климат, который они создали в своём маленьком, но дружном коллективе, где превыше всего ценилось братство, доброжелательство, трудолюбие, увлечённость, взаимопонимание.

…Конечно, они могли бы и дальше так работать, но Юрия Владимировича привлекала возможность создать свой, собственный, аттракцион, увидеть на афише свою фамилию и имя крупным шрифтом. Естественное желание для артиста, для любого самостоятельного творческого человека! Длительная совместная работа с Владимиром Григорьевичем оказалась прекрасной школой и, как это не покажется странным, более практически ценной, нежели непосредственные уроки у дедушки Дурова. А впрочем, так бывает не только в цирке! Опытный юрист с благодарностью вспомнит своего первого непосредственного куратора, хотя и отдаст дань уважения и благодарности читавшему общий курс профессору университета. Так бывает и в медицине, и в сценическом искусстве…

К тому же братья уже могли свободно обходиться друг без друга. Программа Владимира Григорьевича вышла на столичный уровень. Содрессировщиков и ассистентов он мог найти и обучить в Москве, а Юрий Владимирович почувствовал себя вполне готовым для того, чтобы вести самостоятельную работу.

В январе 1935 года братья по-братски расстались.

«Прибыл на гастроли знаменитый Дуров!»

И никакой не знаменитый, а лишь начинающий на двадцать пятом году жизни свой самостоятельный творческий путь! Ну, вот, опять с Дуровыми путаница – не указывают имени, инициалов. Прямо-таки положение, как в своё время с Владимиром Леонидовичем и Анатолием Леонидовичем. Там тоже были неясности, недомолвки: на афишах писалось то «старший», то «настоящий»… В последствии я узнал, что помимо всего прочего оба брата Дуровы защищались от самозванцев – неких Чукарева и Дурнова, которые перед своими фамилиями имели наглость писать фамилию «Дуровы». Ктомуже отношения между самими братьями безоблачными назвать было бы никак нельзя. Я уже немало знал об этих сложностях, но всё как-то не решался с Юрием Владимировичем заговорить на эту тему.