Циркачка

– Это одно и тоже, Паганини, – совсем неожиданно он назвал меня этим прозвищем. И я машинально пригладил свою голову. Которая была совершенно лысой. Но я уже ни капли об этом не жалел.

– Все сильные чувства – это высота, Паганини. И этот страх тебе удалось передать. И я рад за тебя. Я в тебе не ошибся. Но…

– Что «но», учитель? – я вскочил с места.

– Но мне не нравится, что ты начал именно с этого, – учитель нахмурился. – С чего начал – к тому и вернешься, мой мальчик. Это, как правило, закон музыки. Откуда направился в путь. К тому месту и придешь. Музыка… Она, как земля – швыряет в разные стороны, нагоняет в тупик, и выводит из тупика. Ей нет начала и нет конца Но ее бесконечность, как и бесконечность нашей земли – всего лишь иллюзия.

Она – замкнутый круг. И сколько бы времени ты в нем не блуждал. Все равно вернешься туда, откуда начал.

Поэтому я боюсь за тебя, мой мальчик. Почему ты начал со страха?

Я слушал его. И я его понимал. Почему я начал со страха? Я этого тоже не знал, наверно, страх оказался сильнее меня.

– Страх сильнее всех чувств, Паганини. Потому что только страх способен убить все чувства. Это, как ни странно, парадокс. Страх рождается из трусости. Но он сильнее всего. Даже таланта.

– Я не трус, учитель, – сквозь зубы выдавил я. – Я не трус…

Учитель приблизился ко мне. И положил свою руку на плечо. И чуть его пожал.

– В конце концов, этот этюд можно назвать не «Страх», а «Иллюзия страха».

Я согласился. Хотя понимал, что в этом названии присутствует ложь. Но учителю не сказал об этом. Может быть, тоже от страха.

А Капу я встретил вечером. Она вышла из цирка под руку с Владом. И, прижимаясь к нему, что-то горячо шептала на ухо. И я вновь про себя отметил, насколько некрасива эта рожая лохматая девчонка. Ну зачем Владу она сдалась? Да стоит ему только свистнуть и любая фотомодель бросится к его ногам, но Влад почему-то в последнее время не желал свистеть никакой фотомодели. И каждый вечер околачивался в цирка, поджидая эту конопатую девчонку.

Я возник перед ними внезапно. И оскалил зубы. И захохотал гомерическим смехом. На Влада мой великолепный вид, как я и ожидал, подействовал. От неожиданности он подпрыгнул на месте и воскликнул:

– Какой ужас? Это что ли ты, Паганини! Я подозревал, что ты не самый красивый в мира, но чтобы настолько…

А Капа неожиданно захлопала в ладоши. И нежно погладила меня по гладко выбритой голове.

– Какой ты красивый, Паганини, – искренне восхитилась она. И тут же печально вздохнула? – Жаль только, что я терпеть не могу лысых. У парня должны быть густые, длинные волосы… Тем более у музыканта, музыкант не может быть лысым. Правда, Влад? – И она повернулась к Владу.

Влад в ответ только развел руками. И шепнул мне на ухо.

– Завтра утром готовь шампанское, лысый.

– Почему завтра? – громко сказал я, не обращая внимания на знаки, которые Влад делал за спиной Капы. – Почему завтра?

– Ты любишь шампанское, Капа?

Она облизнулась.

– Обожаю.

Влад с ненавистью взглянул на меня, но покорно поплелся за нами.

– Больше всего в жизни я люблю шампанское и шоколад, – заключила Капа.

Мы пили шампанское в маленьком полутемном баре.

Шоколада там не было. И Капу это искренне расстроило.

– Шампанское без шоколада – это полная чушь, – без конца возмущалась она.

Однако эта полная чушь не помешала ей с удовольствием потягивать холодный прозрачный напиток.

– Моя тетушка работает на кондитерской фабрике, – наконец сообразил я, как можно помешать Владу выиграть спор. – Каждый вечер она мне приносит целый мешок с кусочками шоколада.

– Каждый вечер – подпрыгнула на месте Капа. – Целый мешок!

Я приложил руку к сердцу.

– Клянусь твоей неотразимой красотой, Капа.

Капа тут же поверила моей клятве. В своей неотразимости она нисколечки не сомневалась.

Влад наконец протянул руку Капа.

– Идем? – предложил он, даже не взглянув в мою сторону. Я невольно вздрогнул. Капа растерянно захлопала ресницами.

– Паганини, – обратилась она ко мне. – А что… А что, сегодня твоя тетушка тоже принесет мешок шоколада?

Я пожал плечами. И как можно более невозмутимо выдал:

– Ну, Капа, я же сказал. Каждый вечер она…

– Что-то я никогда не слыхал, что у тебя есть тетушка, – не выдержал Влад.

– Извини, друг, я понятия не имел, что ты любишь сладкое.

Капа легонько похлопала Влада по щеке.

– Ну, Влад! отказаться от целого мешка шоколада – выше моих сил, честное слово?

Влад безнадежно махнул рукой. И пошел своим широким размашистым шагом прочь от нас, бурча на ходу.

– Чтобы променять такого красивого, умного парня на какой-то сомнительный шоколад…

Капа смотрела ему вслед с нескрываемым восхищением:

– Какой красивый и умный у тебя друг. Жаль только, что он не любит сладкое. Правда, Паганини?

Я молча согласился. Хотя, если честно, сам на мог терпеть сладкое.