Цитадель

Пока я наблюдаю за всем этим, в животе печет все сильнее. Я тяну за рукоять, хочу вытащить нож, но что-то мешает, и я оставляю как есть. Кровь толчками хлещет из меня, я пытаюсь ее остановить, зажимаю рану руками. Но я устал и ложусь на пол. Закрыв глаза, я слушаю слова, которые сыплются на меня сверху, и стараюсь их запомнить: паскуда… дешевки… кретины… атас… —и все они кружат над моей головой, как осенние листья, а я, ребенок, лежу в траве на спине и смотрю, как они падают: ништяк… айда… драндулет всмятку… пока-пока… с наступающим… чья очередь в этом году вешать звезду на елку? Джонни, да? Нет, Джонни уехал, мама с папой забрали его домой, повезло гаденышу, ничего не повезло, просто он хорошо себя вел, делал все правильно, вот его и отпустили, а тебе, Рей, что ли трудно вести себя как надо, или ты совсем уже пропащий? Я пропащий, да, а может, я не хочу домой, может, дома еще хуже…Голоса — я слышу эти забытые голоса и не могу разобрать, откуда они идут, но ясно, что не отсюда. Хотя — вот же он, Дэвис, стоит под окном со своим радио в руках, настраивает его, крутит регуляторы, и я понимаю: а ведь правда! Он не обманул, опытный образец работает. Дэвис подмигивает мне, а я ему, потому что я слышу их, это точно они — не важно, что с тех пор прошла куча времени, все равно я их узнаю.

Глава одиннадцатая

Дэнни проснулся глубокой ночью. Он был один в комнате, в замке стояла тишина. Который час? Сколько часов он проспал? Ни того ни другого Дэнни не знал.

Выбравшись из постели, он подошел к окну. Небо было затянуто облаками, но между их летящими краями то и дело показывалась полная луна, круглая и яркая, как прожектор. Внизу чернел сад.

Дэнни не сразу осознал, что головной боли нет — будто, поднявшись, он оставил ее на постели вместе с липкими потными простынями. Он даже потрогал голову, проверяя, не снялись ли вместе с болью и бинты, однако бинты, чуть влажноватые, по-прежнему стягивали верхнюю половину головы. Дэнни чувствовал себя хорошо. Впервые после приезда в замок к нему вернулись и силы и ясность мысли — будто он только сейчас очнулся. Даже странно, что его состояние вдруг так резко переменилось. Или он просто отоспался после перелета?

При таком отличном самочувствии глупо было сидеть в четырех стенах, хотелось выбраться наружу, в свежесть летней ночи.

Проискав какое-то время свои ботинки, Дэнни наконец сообразил, что их и не должно тут быть: видимо, они остались лежать около башни, под тем окном. Пришлось надеть сандалии. Ладно, зато можно шевелить пальцами — во всем свои плюсы.

Рации тоже не было. Значит, Ховард все-таки ее забрал.

В коридоре было светло, горели электрические канделябры. Дэнни не знал, где тут чья дверь и с какой стороны выход, он просто повернул налево, как всегда, и за первым же поворотом обнаружил винтовую лестницу, очень похожую на ту, по которой они с Ховардом спускались в первый день. Сверху лестничный колодец освещался флуоресцентной лампой, но после поворота ступеньки уходили в темноту. Хорошо, что в кармане оказался фонарик.

Лестница, как выяснилось, все же была не та, по которой его вел Ховард. Та хотя бы в верхней части была отреставрирована, а эта вся загажена и завалена черт знает чем. Гниющие спальники, растоптанные кострища, мятые консервные банки, горы окурков. Все это напомнило Дэнни крэковые притоны, из которых ему несколько раз приходилось выволакивать своего друга Энгуса. Осторожно ступая между кучами хлама, он пробирался к выходу. Что-то проползло по его голой ноге. Дэнни посветил вниз — луч фонарика осветил блестящие панцири копошащихся жуков. Мерзость! В сердцах он пнул ворох тряпья, и жуки из-под его ноги разлетелись во все стороны, а он сам, сбежав с последних ступенек, распахнул дверь.

В саду его встретила обволакивающая прохлада. Дэнни несколько раз с наслаждением втянул в себя ночной воздух, пропитанный цветочной свежестью. Ветер налетал порывами, как перед дождем, луна то появлялась, то исчезала в просветах быстро несущихся облаков. Взглянув вверх, Дэнни убедился, что загаженная лестница находилась внутри одной из башен: на фоне неба чернели ее округлые очертания.

После чего, опустив глаза, он узрел собственные призрачно-бледные ноги. Да, ему срочно требовались ботинки.