Цитадель

Эндрью сразу же пошел переговорить по телефону с Сороугудом. Он воротился через пять минут с известием, что Мэри примут в больницу Виктории в конце недели.

Кон заметно повеселел и уже со свойственным ему оптимизмом решил, что лечение в специальной больнице для легочных больных под наблюдением Эпдрью и доктора Сороугуда обещает верное выздоровление.

Два дня прошли в усиленных хлопотах. В субботу, когда Мэри была отвезена в больницу, а Кон сел в поезд в Педдингтоне, Эндрью сохранил еще настолько самообладания, чтобы держать себя по крайней мере подобающим образом. Он еще был способен, уходя в амбулаторию, сжать руку Кристин и беззаботно воскликнуть:

- Приятно опять очутиться вдвоем, Крис! Боже, что это была за неделя!

Это звучало совершенно естественно. Но хорошо, что он не видел лица Кристин. Оставшись одна, она сидела, опустив голову, уронив руки па колени, не шевелясь.

В первый день приезда она была полна надежд. Теперь же в ней росло жуткое предчувствие. "О боже милосердный, когда же и как все это кончится?"

XV

Все выше и выше вздымался прилив его успеха, и вечно шумящий, вечно растущий поток, прорвав плотину, непреодолимо нес его вперед.

Связь его с Хемсоном и Айвори стала еще теснее, еще выгоднее для него. Дидмен, уезжая на неделю играть в гольф в Ле-Туке, предложил ему заменять его в отеле "Плаза", а доход разделить пополам. Обычно Дндмена замещал Хемсон, по с недавнего времени Эндрью подозревал, что отношения между ними испортились.

Как льстило Эндрью сознание, что он может войти без церемонии в спальню какой-нибудь припадочной звезды экрана, сидеть на ее шелковом одеяле, ощупывать уверенными руками ее бесполое тело, выкурить иной раз папиросу в ее обществе, если у него было свободное время.

Но еще более лестно было покровительство Джо^ефа Ле-Роя. Эндрью за последний месяц дважды завтракал с ним. Он знал, что в голове Ле-Роя зреют важные для него планы. В их последнюю встречу Ле-Рой сказал ему испытующим тоном:

- Знаете, док, я давно к вам присматриваюсь. Я затеваю большое дело и мне понадобится уйма дельных медицинских советов. Я больше не желаю связываться с двуличными, надутыми знаменитостями,- старый Румбольд не стоит собственных калорий, и мы намерены дать ему отставку. И вообще мне не нужно, чтобы вокруг толпилась целая свора так называемых экспертов. Мне достаточно одного врача-консультанта с трезвой головой, и я начинаю думать, что вы подходящий для нас человек. Видите ли, мы снабжаем нашими продуктами множество народа. Но, по правде говоря, я считаю, что пора расширить сферу нашей деятельности и придать ей научную окраску. Расщепляйте составные части молока, обрабатывайте их электричеством, светом, приготовляйте из них таблетки "Кремо"

с витамином Б, "Кремофакс" и летицин против малокровия, рахита, истощения, бессонницы,- вы меня понимаете, док? И затем, я полагаю, что, если мы будем действовать в духе ортодоксальной медицины, мы можем рассчитывать на поддержку и сочувствие всех людей вашей про4)ессии и, так сказать, каждого врача сделать нашим комиссионером.

Значит, нужна научная реклама, док, научный подход, и вот тут-то, я полагаю, молодой и ученый врач, работая у нас в предприятии, может нам быть полезен. Я хочу, чтобы вы меня поняли правильно,- дело тут вполне чистое и научное. Мы в самом деле поднимаем наше производство на новую высоту. И если вспомнить ничего не стоящие экстракты, рекомендуемые врачами, например "Марробин" С, и "Вегатог", и "Бонибрен", так, мне думается, что мы, повышая общую норму здоровья, делаем большое общественное дело, служим нации.

Эндрью не задумывался над тем, что в одной зеленой горошине, вероятно, больше витаминов, чем в нескольких жестянках "Кремофакса". Он был взволнован мыслью не о жалованьи, которое будет получать, а о доходах Ле-Роя.

Франсиз объяснила ему, как извлечь пользу из рыночных операций Ле-Роя. Приятно было заезжать к ней напиться чаю, видеть, что у этой обворожительной и многоопытной женщины есть для него особый взгляд, беглая и дразнящая улыбка интимности! Общение с нею придало и ему опытности, уверенности в себе, отполировало его.

Он незаметно для себя проникся ее философией. Под ее руководством он учился ценить внешние, поверхностные красоты жизни и пренебрегать более глубокими.

Его больше не смущала Кристин. Он теперь умел, приходя домой после того, как провел часок с Франсиз, держать себя совершенно естественно. Он не задумывался над этой поразительной переменой в себе. А если и задумывался иной раз, то лишь затем, чтобы успокоить себя, что он не любит миссис Лоренс, что Кристин ничего не знает, что в жизни каждого мужчины бывают такие затруднения. Почему он должен быть исключением?