ЦИТАДЕЛЬ

— Ну, вот и пожаловали! Наконец-то! — воскликнул Юкитомо. — С Новым годом! Сколько лет нашей Кунико? Когда столько внуков, не упомнишь, кому сколько… — Юкитомо рассмеялся. — Я стал такой старый! Кто знает, может этот год для меня последний… А где Синохара-сан? Его сегодня не будет? А я-то доску для игры в го приготовил… Ах, встреча Нового года в Обществе адвокатов? Ну, если он председатель, то никак нельзя пропустить.

Юкитомо всё говорил и говорил, словно хотел позабавить Эцуко, чинно сидевшую перед ним. Ему доставляло явное удовольствие смотреть на её красивые черты, так похожие на его, на длинную лебединую шею. Видя это, Суга и служанки наперебой расхваливали причёску Эцуко и рисунок на кимоно Кунико.

После обеда, когда Кунико вышла в сад поиграть в волан со служанками и ровесницей Намико, которую специально для этого случая пригласили в усадьбу из Цунамати, Томо вскользь заметила:

— Вчера со второго этажа был такой чудный вид на гору Фудзи… Не хочешь ли взглянуть?

Они поднялись по лестнице на веранду второго этажа.

Действительно, с веранды хорошо была видна Фудзи, бледно-голубая на западном склоне. Однако Эцуко лишь мельком взглянула на неё и спросила:

— Матушка, вы хотели о чём-то поговорить со мной?

Эцуко уселась на татами ближе к веранде. Она хорошо знала, что мать всегда находила благовидный предлог, чтобы поговорить по секрету.

— У меня неважно со здоровьем.

— Вижу. Меня волнует ваш вид. Очень усталый… А что конкретно вас беспокоит? Вы показывались доктору?

— Нет! — Томо резко тряхнула головой. — Судзуки-сан приходит к отцу по меньшей мере два раза в неделю, но я совершенно не доверяю врачу, который похож на придворного шута. По правде сказать, я дожидалась тебя. Наверное, пора показаться хорошему врачу…

— Дожидалась! Как можно ждать, когда вы больны?! Почему вы не позвонили мне?

— Ну, успокойся. — Томо негромко рассмеялась, словно урезонивая Эцуко, воспринимавшую всё близко к сердцу.

Зачем звонить по телефону, будоражить людей? А уж писать письма тем более… Томо спокойно могла подождать, потому что знала — Эцуко непременно приедет сегодня. Нехотя роняя слова, Томо стала рассказывать о новых симптомах, появившихся с конца года.

— Посмотри, как распухли… — Томо вытянула перед собой ногу и приподняла полу кимоно. Потом надавила на кожу пальцем. На желтоватой коже образовалась глубокая ямка. Она не исчезла даже после того, как Томо отняла руку. — Видишь? — Томо посмотрела на Эцуко. Глаза у неё были красные, воспалённые.

— Это же настоящий отёк! — Эцуко нахмурилась, с ужасом глядя на бледную впадину.

Нет сомнения, это почки, подумала она. Эцуко даже содрогнулась. Прежде мать не позволяла себе такого. Обнажить перед дочерью ногу… Она словно отбросила всякие приличия.

— Нужно пригласить доктора. Как можно скорее! Хотите, я поговорю с отцом?

— Да, пожалуй… Так будет лучше. — Томо опустила глаза. — Но пусть он не знает, что это исходит от меня.

— Не стоит волноваться о таких пустяках…

— Нет, это не пустяки. Ты разумная девочка, но жизнь в этом доме не поддаётся законам логики.

— Не до такой же степени… Всё зависит от сути проблемы. Думаю, в данном случае отец вас поймёт. А может, мне попросить мужа?

— О да! Это было бы лучше всего. Но ведь он очень занят. Когда ещё сможет выкроить время, чтобы прийти…

— Я попрошу, и он завтра же будет здесь. Он скажет папе, что обеспокоен тем, как вы выглядите, и предложит, чтобы вас осмотрел его друг. Он — терапевт в университетской клинике.

— Зачем беспокоить людей напрасно? Я и сама могу пойти…

— Нет, матушка. Сейчас не стоит волноваться о других. Я всегда говорила, что вам нужно показаться хорошему доктору, ведь вы давно жалуетесь на тяжесть в ногах!..

— Да, действительно… Но я уверена, что ничего серьёзного…

Томо попыталась сгладить ужас того, что сказала. Но вдруг её лицо исказилось, словно она заглянула в бездонную пропасть.

— Эцуко… У меня к тебе ещё одна просьба. Если ты не сделаешь это для меня… Я надеюсь, ты согласишься.

— О чём вы хотели меня попросить? — На лице у матери было такое страдание, что Эцуко вся сжалась.

— Это странная просьба, но… Если доктор скажет, что это неизлечимо…

— Нет… Нет, матушка, такого не может быть!

— Послушай меня. Это только предположение. Допустим, что всё будет именно так… Все люди смертны. Так что ничего страшного, если мы просто порассуждаем об этом. Итак… Если это смертельно, то доктор, конечно, не скажет ни слова, да и никто в этом доме не скажет. Это будет ужасно. Если мне суждено умереть, я хочу знать об этом заранее. Есть кое-какие дела, которые я должна закончить перед смертью. Если вы пожалеете меня и не скажете мне об этом, и я так и буду до конца пребывать в неведении… Эцуко, ты — моя дочь, ты лучше всех понимаешь меня. С тобой и твоим мужем я могу говорить обо всём… Помни, я рассчитываю на тебя!

Томо говорила негромко и совершенно спокойно, будто обсуждала какие-то пустяки, но Эцуко вдруг ощутила, что на неё наваливается чудовищная тяжесть. В её душу закрался страх: мать ясно видела свою смерть.