Цитадель

— Эндрью! Как мило, что вы пришли!

Подойдя к нему с просиявшим лицом, она протянула ему руку. Но он взял обе ее руки в свои и держал их крепко. Он смотрел на нее во все глаза. Она больше всего нравилась ему именно в этой юбке и блузке. Она казалась в них тоньше, стройнее, они подчеркивали нежную прелесть ее юности. Сердце его снова бурно забилось.

— Крис! Мне надо вам сказать кое-что.

В глазах Кристин засветилось беспокойство. Она всмотрелась с настоящим испугом в его бледное, грязное с дороги лицо. Сказала быстро:

— Что случилось? Опять неприятности с миссис Пейдж? Вы уезжаете?

Он покачал головой, крепче стиснул ее маленькие руки. И вдруг неожиданно выпалил:

— Кристин! Я получил место, чудеснейшее место! В Эберло. Я сегодня ездил туда на заседание комитета. Пять сотен в год и дом. Дом, Кристин! О, дорогая... Кристин!.. Вы... Вы выйдете за меня замуж?

Она сильно побледнела. Глаза ее ярко блестели на бледном лице. Ей как будто перехватило горло. Наконец она сказала тихо:

— А я думала... я думала, что вы пришли с худыми вестями.

— Нет, нет! Новости самые чудесные, дорогая. Ох, если бы вы видели этот город! Весь открытый, чистенький, с зелеными лугами, и приличными магазинами, и дорогами, и парком, и — подумайте, Кристин! — с настоящей больницей! Если только вы выйдете за меня, родная, мы можем сразу уехать туда.

Губы у Кристин дрожали, но глаза смеялись, смеялись, и в них был какой-то новый, странный свет.

— Так это ради Эберло — или ради меня самой?..

— Ради вас, Крис. Вы знаете, что я люблю вас, но... но, может быть, вы не любите меня?

Она издала горлом какой-то тихий звук, подошла к Эндрью так близко, что голова ее очутилась у него на груди. И в то время как его руки обвились вокруг нее, она сказала прерывающимся голосом:

— Милый... милый мой... Я люблю тебя с тех пор... — она улыбнулась сквозь счастливые слезы, — с тех самых пор, как увидела тебя в этом дурацком классе.

Часть вторая

I

Дряхлый грузовик Гвильяма Джона Лоссина с шумом и грохотом поднимался по горной дороге. Сзади старый брезент, покрывая разбитый откидной задок, ржавую бляху с номером и керосиновый фонарь, который никогда не зажигали, волочился по пыли, оставляя на ней ровный узор. Расхлябанные боковые крылья хлопали и стучали в такт древнему мотору. А на переднем сиденьи весело жались рядом с Гвильямом Джоном доктор Мэнсон и его жена.

Они поженились только сегодня утром, и это было их свадебное путешествие. Под брезентом была уложена кое-какая мебель, принадлежавшая Кристин, кухонный стол, купленный из вторых рук в Блэнелли за двадцать шиллингов, несколько новых кастрюль и сковородок и чемоданы новобрачных. Так как они были люди не гордые, то решили, что все это грандиозное количество земных благ и их самих доставит в Эберло дешевле и удобнее всего фургон Гвильяма Джона.

День был ясный, дул свежий ветер, полируя до блеска голубое небо. Эндрью и Кристин хохотали, шутили с Гвильямом Джоном, который время от времени, чтобы доставить им удовольствие, исполнял на рожке своего автомобиля «Largo» Генделя. Сделали остановку около уединенной харчевни, стоявшей высоко на горе над ущельем Рутин-пасс, чтобы дать возможность Гвильяму Джону выпить в их честь римиейского пива. Гвильям Джон, рассеянный косоглазый маленький человек, чокнулся с ними несколько раз, а после пива угостил уже сам себя рюмочкой джина. После этого их спуск по Рутину — узкой, как головная шпилька, тропе, проходившей по самому краю пропасти глубиной в пятьсот футов, — происходил с поистине дьявольской быстротой.

Наконец они одолели последний подъем и помчались вниз, в Эберло. Это был момент настоящего экстаза. Город лежал перед ними, как на ладони, со своими длинными, волнистыми рядами крыш, разбежавшимися вверх и вниз по долине, лавками, церквами и учреждениями, сосредоточенными в верхнем конце, и рудниками и заводами внизу.

Трубы дымили, приземистый холодильник изрыгал клубы пара, и все, все сверкало, осыпанное блестками яркого полуденного солнца.

— Смотри, Крис, смотри! — шептал Эндрью, крепко сжимая ее плечо. Он увлекался ролью чичероне. — Красивое место, правда? А вон там площадь. Мы объезжаем ее сзади. Видишь, здесь уже нет керосиновых фонарей. Вот газовый завод! Надо будет спросить, где находится наш дом.

Они остановили проходившего мимо шахтера, и он указал им дорогу к «Вейл Вью», объяснив, что дом находится на этой самой улице, но на самом краю города. Через минуту они были уже там.

— Вот и дом! — промолвила Кристин. — Он... Он очень мил, не правда ли?

— Да, дорогая... хороший дом.

— Клянусь Богом, — заметил Гвильям Джон, сдвинув шапку на затылок, — престранный домишко!