Цитадель

Страг бросил на него короткий взгляд, но промолчал, продолжая ковырять дрова. Когда закончил, достал из заплечного мешка завернутый в тряпье сверток.

Огр потянул носом и завистливо покосился на него. Тряпки развернулись. Внутри оказалась свежая вырезка то ли оленя, то ли коровы. Человек насадил кусок на заранее наточенную палку и сунул в огонь.

Болотный гигант смотрел, не отводя взгляда, как вырезка в огне пузырится и покрывается коричневой корочкой. Особо сочные части дымятся, в трещинах видно розовую мякоть.

Через несколько минут по лагерю потянулся одуряющий запах жареного мяса.

– Есть хочется, – проговорил огр, глядя на вырезку.

– На тебя не напасешься, – усмехнулся гоблин, вытащив из набедренной сумки лепешку.

Он разломил ее надвое и протянул огру кусок поменьше.

– Не думай. Я не добрый или жалостливый, – сказал он скрипучим голосом. – Просто боюсь, как бы, оголодав, не начал кидаться на остальных. Я не об остальных забочусь, а о себе. Ну, в общем, ты понял.

Протянув здоровую лапу, болотный громила взял кусок лепешки и одним махом отправил в рот. Гоблин вытаращил глаза, увидев, что лепешка исчезла в пищеводе, как уголь в доменной печи. Даже в желудке плюхнулось. Коротышка чуть отсел и принялся жевать свою половину, таращась на увальня.

Тот хлопнул себя по животу, показывая, что не наелся и даже червяка не заморил. Но удивительный желудок огра обрадовался даже такой пище – принялся бурлить и издавать звуки, похожие на скрежет камней. Под валиками жира видно, как перекатываются мышцы, словно у него там жернова.

Огр подтянул портки и громко икнул.

– Мы не сходим с ума, коли голодные, – проговорил он. – Настроение портится немного. Но без еды можем долго. Это ворги становятся безумными, если очень есть хотят.

Все покосились в сторону ворга, который мостился недалеко от эльфийки и Теонарда. Лотер и так жуткий, когда оскалится. Страшно подумать, что будет, если в безумии начнет метаться по лагерю и нападать без разбору.

В кустах запел сверчок, да так громко, что должен быть размером с собаку. Страг бросил камешек в заросли, сверчок обиженно пискнул и замолчал, послышался удаляющийся шорох. Огр и гоблин переглянулись.

– Чем тебе козявка мешала? – спросил гоблин.

– Не козявка это, – угрюмо произнес человек, вытаскивая мясо из огня.

От куска валил пар, корочка потрескалась, по краям стекали прозрачные капли жира. Огр потянул носом и голодно облизнулся. Но, в отличие от гоблина, человек делиться не собирался. Он снял с пояса нож и стал отрезать тонкие ломти, чтоб остывало быстрей. Потом немного подождал и стал забрасывать в рот.

Болотный громила печально вздохнул и отвернулся от греха подальше.

– Эх… – протянул он, потирая затылок.

– Чего ж вас люди так не любят? – поинтересовался гоблин у огра, дожевывая остатки лепешки.

– А кого они любят? – угрюмо отозвался тот. – Гоблинов, что ли?

– Ты не дерзи, – проговорил коротышка. – Похоже, мы тут надолго застряли. Ворг прав. Не понятно, почему не перебили друг друга. Где это видано, чтобы человек, гоблин и огр у костра сидели? Чтоб я поделился едой с огром? Да ни в жизни! Наверняка тоже воздействие осколков. Иначе не объяснить.

Огр не ответил, и все погрузились в молчание. Остальные слушали разговор. Хотя делали вид, что спят, каждый думал о словах гоблина.

В нескольких шагах от эльфийки примостился Теонард. Кому ночной холод приносит неудобства, так это ему. К общему костру он садиться не стал. Развел свой, поменьше.

Поленья тихо трещали и время от времени стреляли искрами, норовя угодить кому-нибудь в плащ или шерсть. Но Теонарда это не смущало, он подкладывал ветки в огонь, подставляя ноги теплу.

Когда дрова кончились, костер стал таять. Закутавшись посильней в одежду, человек прислонился спиной к дереву. Клетку с птицами подтянул ближе, чтоб никто не украл, пока спит. Ладони спрятал под мышки и поджал колени.

Потом с завистью посмотрел на спящих птиц, которые распушили теплые перья. Он долго ерзал, пытаясь примоститься. Наконец повернулся боком, перекинув арбалет вперед, и замер.

Эльфийка прислушивалась к его дыханию, по которому было ясно: не спит, но усердно делает вид.

Каонэль задумчиво вздохнула и перевела взгляд на ворга, который даже не стал убирать оскал. Так и скрутился по-волчьи на голой земле в зверином облике. Кажется, что уснул прежде, чем лег. Но что-то подсказывало: одно неверное движение, подозрительный звук или чих, вскочит, готовый драть глотки.

Костер Теонарда совсем потух, оставив лишь черно-красные угли. Но ночное зрение эльфийки позволяло разглядеть каждого, кто разместился в лесу. А острый слух и обоняние показывали даже укрывшихся за деревьями.

Мелкинд соорудил нечто вроде магического колпака и, окинув остальных победным взглядом, лег на бревно. Гном обосновался чуть дальше на широком пне, так чтобы видеть если не всех, то большинство. Гарпии не видно, но слышно тихое дыхание в вышине на ветке соседнего дуба.

Наконец все улеглись, включая троих, что сидели у большого костра. Огонь погас, светились лишь угли.