Цитадель

Лотер это все видел, поэтому изо всех сил мчался к эльфийке, временами выпрыгивая из воды, как дельфин.

Спустя несколько минут он оказался рядом с ней. Когда Каонэль увидела сбоку морду гигантской рыбы, она замахнулась мечом, стараясь держаться на воде, и что было мочи обрушила его на чешуйчатый панцирь.

– Сдохни, тварь! – крикнула она, рискуя нахлебаться воды.

Раздался металлический лязг. Чешуя оказалась куда крепче, чем у обычной рыбы. Антрацитовый клинок оставил на ней лишь небольшую царапину.

От удара эльфийка ушла под воду, но тут же вынырнула и попыталась снова замахнуться. Чудовищная волна словно дождалась незримого сигнала и пошла вперед, постепенно сворачиваясь кольцом, как это обычно бывает у берега. Но тут глубина приличная, что добавляет ненормальности происходящему.

Когда волна перекрыла небо, сабретей подплыл к ней и раскрыл пасть. Каонэль приготовилась распрощаться с жизнью, потому что такие клыки если пронзают, то наверняка. Она даже не стала закрывать глаза – все равно случится то, что случится.

Но сабретей не спешил ее проглатывать и качался на воде с ней в такт. Волна тем временем все сильней сворачивалась.

Каонэль смотрела на рыбу. Рыба плавает на пузе с открытым ртом и чего-то ждет. Когда сабретея слегка развернуло, эльфийка увидела огромные красные глаза.

– Лотер? – неверяще произнесла она, отплевываясь от воды.

Рыба не ответила, только неуклюже покачалась вверх-вниз, на манер детской качели.

Ворг опасливо покосился водянистым глазом на волну, которая вот-вот накроет обоих. И если для него все обойдется, то Каонэль непременно утонет. Он раскрыл гигантскую челюсть, в свете молний блеснули острые, как лезвия, клыки.

Эльфийка недоверчиво глянула на его мечевидные зубы.

– Хочешь, чтобы я залезла тебе в рот? – прокричала она сквозь шум бури и забултыхала руками.

Рыба открыла пасть еще шире, эльфийка снова выкрикнула:

– Ничего лучше не смог придумать?

Ворг кивнул всем телом. Дрожа от страха, Каонэль подплыла к рыбине и осторожно ввалилась внутрь, стараясь не касаться острых как бритвы зубов.

Лотер захлопнул челюсть ровно настолько, насколько позволяют клыки – то есть наполовину. В оставшуюся щель с легкостью заливалась вода, и ему пришлось приподнять голову.

Если он и думал сожрать эльфийку и присвоить себе второй осколок, то сделать этого не смог. Серая, даже потрепанная и обессиленная, додумалась упереть острие меча воргу в язык, под которым спрятана его часть Талисмана.

Через секунду обрушилась волна, Каонэль закричала в отчаянии:

– Мы погибнем!

Вся масса воды с чудовищным ревом упала на Лотера и завертела его, словно песчинку. Он даже не пытался сопротивляться, только лишь прикрывал челюсть и держал курс наверх.

Эльфийка во рту растопырила ноги, пытаясь закрепиться в удобном положении. Дело осложнилось тем, что пришлось тыкать мечом в язык Лотера, чтобы тот ненароком, а может, и специально не проглотил ее. К тому же в рот залилась вода, и ей пришлось задержать дыхание.

Что происходит снаружи, серая не видела, зато хорошо слышала, как гремит и шумит вода. В толще звуки распространяются быстро и звучат глухо, что делает их похожими на камнепад и шипение одновременно.

Легкие эльфийки начало жечь. Однажды она уже оказывалась под водой. Тогда тоже не надеялась спастись. Но в тот раз могла хотя бы бороться до последнего. А сейчас зажата в челюстях огромной рыбы, которой, в общем-то, не важно, живой или мертвой доставлять ее на берег.

Каонэль затрясло от нехватки воздуха, по телу прошла тугая конвульсия, она в ужасе вцепилась в левый клык рыбы. В этот момент Лотер вынырнул и раскрыл пасть.

Вода хлынула наружу сквозь зубы, и серая стала жадно глотать воздух, пока это возможно.

Впервые в жизни ее одолел первобытный животный страх, не похожий на страх погибнуть в бою или на боязнь потерять золото. Не похожий даже на страх потерять возлюбленного.

Это ужас, который возникает перед тем, как шагнуть в пропасть. Именно он заставил Каонэль царапать мечом язык рыбы и отчаянно сопротивляться съедению заживо.

– Напомни после вознести молитву богам, – прошептала она измученно. – Каким угодно. Все равно ни одного не помню.

Лотер лег животом на воду и, качаясь словно корабль-призрак, отдался на волю волнам. Каонэль, видя, что ворг не пытается протолкнуть ее в глотку, чуть расслабилась, но меч убирать не стала. Только ослабила давление и села прямо на середину языка. Ворг недовольно пошевелил им, давая понять, что эльфийка раздражает своим шевелением. Серой пришлось замереть.

Так они плыли, поднимаясь и опускаясь на огромных волнах. Небо все еще черное, но ветер немного стих, а на горизонте мелькнула светлая полоска.

Из-за волн не видно, куда движутся, и вообще оба давно потеряли ощущение направления. Если на берегу можно ориентироваться по запахам, то здесь лишь небо знакомое. Но когда появится солнце, станет жарко, а это тоже совсем не весело. И если Лотеру-сабретею можно спрятаться в воде, то для эльфийки такие ныряния смертельны.