Цитадель: дочь света

Немного поплутав, я нашла под одним из деревьев здоровенного лохматого пса. Он поднял на меня мутные глаза. Бедняга! Это северная собака, и она явно измучена жарой.

– Привет, песик, – ласково сказала я.

Я ни разу не собачница, но этот пес был явно благородных кровей и внушал уважение. Пес кивнул мне и снова склонил кудлатую голову на лапы. Язык у него болтался, будто красная тряпка.

– Отойдите, миледи! – раздался крик сзади.

Я оглянулась. Ко мне со всех ног мчался старик с длинной белой бородой – точь-в-точь старик Хоттабыч.

Глава 10. В каждом монастыре свой уклад

– Ты подумай, – доверительно сказала я псу. – Он тебя боится.

Пес зевнул, показав огромные клыки, и засмеялся. Я засмеялась вместе с ним.

– Миледи, отойдите от собаки, – повторил старик, остановившись на безопасном расстоянии.

– Чей это пес? – спросила я, почесав нового приятеля за ухом.

– Это… ничей. Он к нам прибился, князь велел его оставить. Ну и злейшая же тварь! Никому не дается, а еду принимает как дань. Он, видимо, считает, что он тут самый главный.

– А я и есть самый главный, – рыкнул пес.

Старик шарахнулся.

– А ну не шуми, – прикрикнула я. – И вообще, разгавкался тут, умник.

А ведь в самом деле, умник! Обычные, то есть российские, собаки лаяли куда менее связно: «Мячик, догнать», например, или «Голоден», «Чужой», «Ненавижу». А этот – с интеллектом на уровне человека. Пес легонько боднул меня в бок, положил морду мне на колени и вздохнул. Хоттабыч с некоторой опаской подошел поближе.

– А ты, девонька, никак собак понимаешь? – поинтересовался он. – А в роду у тебя эльфов не было? Ты только не обижайся на меня…

А чего тут обижаться? И так понятно, что эльфы с нашими, то есть с человеческими, женщинами не связываются, а если и связываются, то на одну ночь. И то, возможно, нетрезвые. А женщины

– Эльфы, судя по всему, были, – хмуро ответила я. – Папа и мама. И я не девонька, мне сорок семь.

– Да ну? – не поверил старик. – А ушки-то у тебя не эльфийские.

– Это уже моя проблема, – отрезала я. – Я эльф, не веришь – спроси у Оскара, в смысле, у Князя.

– Спрошу, спрошу, – мирно ответил старик, осторожно присаживаясь рядом и косясь на пса. – А зовут тебя как?

– Галла, – ответила я. – А вас? Не Хоттабычем, случайно?

– Меня все дядюшка Рахман называют, я тутошний садовник. А раньше у эльфов садовничал.

Видимо, «садовничал у эльфов» – это высшая степень призвания, решила я. А заодно очередной намек на мои уши.

– Я и говорю, Гасан Абдурахман ибн Хоттаб, – засмеялась я.

Старик юмора, естественно, не понял, и я вкратце пересказала ему «Старика Хоттабыча». Когда он закончил смеяться, рассказала и про Азазелло из Булгакова.

– А огород у вас, дядюшка Рахман, и в самом деле, образцовый, – похвалила я старика. – Я ведь, знаете ли, думала, что лучше, чем у меня, огорода не бывает. Так вот у вас хоть и не лучше, но нисколько не хуже. А капусту выращиваете?

– Помилуй, дочка, капусту уж собрали, – улыбнулся старик. – В подвале лежит. Теперь мы уж картошку засадили.

– А огурчики-помидорчики?

– А смысл? – вздохнул старик. – Овощ нежный, долго не лежит. А возни-то с ним…

– А мариновать?

– А умеешь?

– Я-то не любитель, а вот Ника… А зима здесь бывает?

– Куда она денется, бывает, – усмехнулся старик. – Полгода почитай, непогода. Дожди, а потом снега выше крыши.

– А что, зимой ничего не растите? Тут с вашими горячими источниками такую оранжерею отгрохать можно! И зимой свежие овощи будут.

– А ну-ка, девочка, расскажи, что это за изобретение такое – оранжерея?

Я хотела было ему рассказать, но пробил колокол – обедать. Болтая, мы направились к замку. Я потрепала пса по холке, пообещав что-нибудь вкусненькое захватить, а он в ответ предложил поискать ему местечко попрохладней.

Да, обед значительно отличался от вчерашнего ужина! Густой суп с пряными травами, сочное жаркое и яблочный пирог на десерт! Народ был в восхищении. Я разыскала своих и присела рядом. Взгляд мой упал на Сергея. Мамочка! Я уронила ложку и раскрыла рот. Шрамов совсем не было! Только одна щека осталась не слишком приглядной, но это было не отвратительно и страшно, а даже придавало ему шарма. На шее и, смею предположить, ниже не осталось никаких следов. Вероника победно усмехнулась.

– Это целитель поработал, – сообщила она. – Тот юноша с узорчатой лентой, который тебя вчера увел.

– Великолепно! – похвалила я. – Он у тебя теперь такой красавец!

– Он всегда таким был, – улыбнулась Ника.

После обеда я, захватив Севу и Гелю, и еще нескольких ребят, отправилась в сад к песику и, преодолев все его возражения, утащила его к ручью. Врагов поблизости не наблюдалось, и часовой спокойно выпустил нашу компанию. Там мы, визжа и брызгаясь, вымыли пса и остригли свалявшуюся шерсть, чтобы ему не было так жарко. Пес ворчал, но терпел. Сева, любивший животных, вызвался его купать и расчесывать каждый день, но другие мальчишки подняли гвалт. Пришлось устанавливать дежурство.