Цитадель души моей

Входная дверь оказалась мало того, что не заперта, так даже распахнута настежь. Я шагнул через порог, зацепился взглядом за царапины на косяке, да так и замер в недоумении. Несомненно, кто-то хотел изобразить здесь следы когтей, но вышло это у него настолько непохоже, что любой егерь должен был заметить подделку с первого взгляда. Царапин почему-то четыре, хотя должно быть либо пять, либо три; глубина у всех одинаковая, хотя центральные обычно глубже — да вообще столько ошибок, что даже перечислять их неохота — не вержьи это когти, и всё тут. Вон, местами даже прорезь по центру прослеживается от ножа, которым эти «царапины» делали. К остальным «следам когтей» — на стенах — я даже приглядываться не стал. То же самое. Совершенно очевидно, что этот Мавр, которого Септий отправил место убийства осматривать — новичок, в гарнизон обвыкать отправленный. Конечно, вина его есть, и немалая — что он очевидного не разглядел. Но вина Гракха — еще больше. Нельзя на такие задания новичков в одиночку отправлять. А если и отправлять — то нельзя потом принесенным новичком сведениям напропалую верить — как бы ни хотелось. Жаль, не получится у меня на труп посмотреть и на «следы зубов» на нём — чую я, следами этими ножевые ранения замаскированы. Но хотя трупа тут давно уже не было, еще кое-что необычное я обнаружил — следы крови. Сама кровь, разумеется, тоже давно высохла и мурашами всякими подчистую выедена, но следы темные на досках остались. Множество круглых пятен разного размера по периметру кровати и на грязных до отвращения простынях. Не могло это быть естественными следами: все ж человек — не бурдюк с кровью. Подумав, я заглянул под кровать, пошарился за камином, за шкафами, в углах, и нашел, наконец — в камине. Две, покрытые пеплом и объеденные насекомыми, гусиные головы. Я достал одну, осмотрел — отрублена.

Не откушена и не откручена, а именно отрублена.

И что всё это значить должно? Нет, понятно, что верги тут ни при чем. Но кто? И, главное, зачем? Грабители? Ерунда — вряд ли у покойной оставалось хоть что-то, достойное ограбления. Некие злоумышленники, желающие разжечь войну между людьми и вергами? Уже лучше, но тоже маловероятно — больно грубо всё обставлено. А главное — гуси. Зачем нужно было их резать и поливать их кровью пол? Очевидно, затем, что у самой старухи кровь уже не текла. Стало быть, она убита не в доме, а где-то снаружи. И тут очень подозрительной становилась фигура отчима — как первого, кто обнаружил убитую. Прибил где-то снаружи бабку с внучкой, внучку закопал, старуху отнес в дом, наскоро сымитировал нападение вергов, а сам рванул в бега. А что — неплохая версия. Не очень, правда, вяжется с утверждением о любви подозреваемого к приёмной дочери — ну да мало ли как оно обстояло на самом деле — с этой любовью. В принципе, уже можно возвращаться в магистрат, поскольку к егерям это дело ни малейшего отношения не имеет.

Но я всё-таки решил поискать следы — шансов, конечно, немного, но — вдруг? Если обнаружится труп внучки с ножевыми ранениями, то вопросов вообще не останется.

Труп не обнаружился, зато обнаружились следы. Я б даже сказал, тропинка. Она, через прозрачную кипарисовую рощу, уходила куда-то за холмы и состояла из следов двоих людей. Крупного тяжёлого мужчины, носившего грубой формы сапоги с железными набойками, и девушки, обутой в простые сандалии без рисунка на подошве. Конечно, это могла быть не девушка, а какой-нибудь подросток, но — никогда не стоит усложнять ситуацию без насущной необходимости. Пока такой необходимости я не видел. И, отбросив сомнения, быстро зашагал по тропинке. Посмотрю, куда она ведёт, а уже потом буду думать дальше.

Тропинка привела к хлипкому, полувкопанному в пологий речной берег, домику.

Узкие, расположенные под самой крышей, окна были затянуты какой-то мутной плёнкой, поэтому пытаться что-то разглядеть через них я не стал, а постоял некоторое время у двери, прислушиваясь к звучащим за ней голосам, потом резко потянул на себя дверную ручку. Всё внутреннее пространство домика занимала одна-единственная комната со стоящим посредине грубым дощатым столом. За столом, на простой, наспех сколоченной лавке сидели двое, испуганно вскочившие при моём появлении. Раздетый по пояс здоровый бородатый мужик, с густо заросшим черной кучерявой порослью торсом и одетая в короткую легкомысленную тунику девушка — невысокая, но фигуристая. С густой рыжей шевелюрой, пухлыми губами, вздёрнутым носом и широко распахнутыми серо — зелёными глазами. Не сказать, что очень красивая, но определённо привлекательная и… прав был верг — «течная». Даже сейчас её взгляд был больше оценивающим, чем испуганным.

— Ага, — сказал я, переводя насмешливый взгляд на парочку со стоящего на столе кувшина, — отмечаете чудесное избавление от кровожадных вергов?

Мужик мой намёк проигнорировал.

— Кто ты такой, молния тебя разрази? — прорычал он, хватаясь за, лежащий на столе, нож.

— Нож положи, — холодно сказал я, — Петер.