Цитадель Гипонерос

Примечание переводчика легенды: Крейц, должно быть, передал джулианский кориндон своему первому преемнику, Алькинзиру Сиракузянину, в знак правопреемственности того. На Сиракузе пришли к выводу (боюсь, опрометчивому), что крейцианская правопреемственность неотделима от правопреемственности самой Сиракузы. Поэтому сиракузяне перенесли резиденцию зарождающейся церкви в Венисию и установили своего рода де-факто монополию на линию муффиев — монополию, которая, напомню, не прерывалась до 17-го года империи Ангов, когда муффия Барофиля Двадцать четвертого сменил кардинал Фрасист Богх, Маркитоль. Загадочные обстоятельства избрания Фрасиста Богх, впрочем, служат предметом многочисленных споров. Что касается целительной силы муффиального перстня, то она ни разу не демонстрировалась (но и не оспаривалась официально…).

Шари нащупал пальцами маленькие гладкие сферы. Он преодолел брезгливость от соприкосновения с шершавой и холодной коркой эпителия, покрывающей скаита.

Гаркот не двинулся с места, как будто внезапная решительность противника парализовала его нервные центры. Он как раз предупреждал своих агентов, когда воитель безмолвия отшвырнул сьера д’Ариоста, схватился за край капюшона скаита и сунул руку во внутренний карман его бурнуса. Исходивший от махди Шари из Гимлаев внутренний свет вибрировал слишком сильно для третьего конгломерата. Мало того, что из сенешаля вымело базовую нега-энергию материнских плат и Несотворенного, еще и прервалась постоянная связь со спорами-властителями главных конгломератов чана, как если бы прямой физический контакт с человеком-истоком забивал помехами ментальные частоты созданий Бесформенного.

Покатившиеся на пол придворные смешались в кучу и не давали друг дружке встать. В аудиенц-зале господствовала неописуемая толчея. Столь знаменитый на всю империю Ангов ментальный контроль разлетелся вдребезги, и мечущаяся вразнобой толпа разбилась на множество стаек, то сбивавшихся вместе, то разбегавшихся, то перекраивавшихся заново под властью импульсов паники. Придворные, кардиналы, викарии, медики ЗКЗ, старшие офицеры Пурпурной гвардии, хранительницы этикета, церемониймейстеры, певцы, голо-скульпторы, танцоры среднеэпохового сохорго и представители профессиональных гильдий независимо от различий в расах, социальных классах или планетах-родинах, вопили от страха, налетали друг на друга, разбегались во всех направлениях, натыкались на стены, как насекомые, попавшиеся под стеклянный колпак. Оказалось достаточно одного крика и легкой суматохи, чтобы они превратились в мишени чудовищного покушения террористов, в актеров волнующей и трагической пьесы, чтобы наконец отведать восхитительного озноба ужаса.

Вломившийся взвод притивов с раструбами криопучкового оружия наперевес усугубил замешательство, но и укрепил толпу в чувстве, что им довелось стать свидетелями одного из тех знаменательных событий в придворной жизни, что дают темы для разговоров больше чем на десятилетие. Счастливчики, например, которым довелось встретиться несколькими годами ранее в коридорах императорского дворца с дамой Веронит де Мотогор — раздетой, униженной, отвергнутой, — все еще затевали злорадные пересуды (особенно учитывая, что телосложение дамы Веронит, ранее воспеваемое не слишком наблюдательными или плохо информированными поэтами, обнаружило ряд изъянов, подпитывавших неиссякающий источник ехидства).