Цитадель (СИ)

«Не уберег!» - изводил себя истязающими упреками, думая о Тамаа.

Баса рассказывала о ее обращении столь уверенно, злорадно, без малой доли сомнения, что ему хотелось орать, бить, пинать, но цепи и отсутствие сил лишали и этого.

Бокаса навещала так часто, что стул, поставленный для удобства перед решетками камеры и нагретый ее задницей, не успевал остывать.

«Устроила бунт, и нет бы рыскать, беглеца искать. Вместо этого скудоумная, самонадеянная идиотка сутки сидит передо мной в казематах, словно в ее цепких лапах надежно и нерушимо зажата власть!»

Пусть Бокаса твердила до хрипоты, что Клахема изловили, однако это было ложью. Если бы наставника убили, дрянь бы успокоилась, а она нервничала, была на пределе и срывалась на нем.

Долон не сомневался, что ей не позволят творить беззаконие, но теперь это было почти безразлично. Он больше не увидит Тамаа, а если она и выживет после изощренной мести Бокасы, будет всю жизнь мучиться сама и мучить его… От тяжелых мыслей болело нутро и сердце. Хотел рыдать, выплакать боль и не мог.

«Рано или поздно, доберусь и разорву. Зубами растерзаю тварь! Но Тамаа это уже не нужно…» - Ло было настолько тошно, невмоготу, что даже не склонялся к миске с водой, что стояла под носом.

«Без воды долго не живут,.. – все чаще приходила мысль. - Но покинуть мир, не отомстив? Нет, я не слабак!» - только чтобы покарать и воздать, готов был унизиться и лакать из посудины, как скотина, однако пока не пил, мысли перестали быть разрозненными и обрели подобие прежней логичности и глубины. Подозрения окрепли, когда услышал, как после питья Кинтал начинал говорить так же косноязычно, как хромал.

«Мало, отобрала медальоны, лишив возможности воззвать, решила подстраховаться, чтобы скрыть нас от всевидящего Братства!» - усмехнулся Долон. – Но мне он не нужен, стоит лишь еще немного отойти от зловредной отравы, справлюсь без него».

Бокаса бы с диким, необузданным удовольствием продолжала избиение пленника, если бы не брезговала запачкать новые сапоги из тонкой, светлой кожи с искусной вышивкой. Окатить водой и смыть зловонную мерзость не решилась, намереваясь любым способом заставить Долона выпить зелье, которое, не жалея, подливала в воду. Но, чтобы хоть как-то насладиться унижением ублюдка, с энтузиазмом и злорадством принялась унижать Ло словами и поступками.

«Еще несколько дней, и мое положение укрепится! Нужно всего-то постараться подавить дар этих двух и не дать разыскать их ни одной душе!» - для успокоения твердила она себе, но зелье стремительно заканчивалось. Поить несколько десятков Младших помощниц и помощников, двух пленников, брата, Басу… - оно тратилось гораздо быстрее, чем рассчитывала. Думала, что запаслась впрок, с излишком, однако паникуя, переливала отвара сверх меры, опасаясь, что из-за слабости или чего-нибудь еще непредвиденного, может не сработать.

«На одного выродка потратила немерено! Еще и нос воротит!» - Бокаса влила бы в Долона силой, если бы не боялась зайти в клетку одна. Пусть он прикован, но значительно сильнее, чем она - слабая и немощная после долгого приема ядовитого пойла. Потому затаилась и выжидала, когда же ублюдок вылакает воду, но терпение стремительно заканчивалось.

- Элу, влей ему в глотку воды, иначе сдохнет раньше времени.

- Э, нет. Он закован. Сами, матушка, облагодетельствуйте Брата.

- Трус!

- Нет. И, тем более, не дурак. Хотите отравить, вливайте сами.

- Это просто вода!

- Да ну? – мужчина вскинул брови. – Слабо верится в вашу заботу, особенно после проявления нежности, – он растянул губы в угрожающей улыбке.

- Ты был никем, а стал моей правой рукой.

- Левой. Ты, матушка, левша. Но в иных странах ворам руки отрубают. Потому ваше благодетельство дурно попахивает плахой.

- Тебе нечего терять, – угрожающе прошипела мятежница.

- Еще есть, потому дерзай сама.

- Как смеешь тыкать мне?

- Не я один, все за спиной тыкают! Так что помалкивай, иначе останешься одна. Мы до сих пор не постигли, с чего вдруг Старшие оказали тебе доверие?

Негодующая Бокаса шагнула к мужчине и замахнулась, на что тот лишь ухмыльнулся:

- Давай, разочаруй всех до конца, неудачница, – глаза Элу презрительно сощурились. – Жалею, что связался с тобой, как и многие другие. Ты ничтожна и глупа, и не видишь дальше своего носа. Мы верили, что у тебя есть власть и влияние, но кроме изворотливости и мстительности ты ничего не проявила.

- Мы связаны до самого конца, не забывай! – зарычала непризнанная Мать. – Упаду, всех уведу за собой.

- Какое откровение! – помощник положил огромные ладони на худые, покатые женские плечи. – А мы и не сомневались после твоего поступка с кровным братом. Что нам мешает прекратить неудачный бунт? – его руки сомкнулись вокруг ее шеи.

- Ублюдок!

- Нет, ублюдок – это он! – Элу кивнул в сторону пленника и, грубо встряхнув Бокасу за плечи, так, что у той клацнула челюсть до боли в зубах, оттолкнул. – Придумай мне иное прозвище. Прояви неординарность.

Когда широкая мужская спина скрылась за поворотом, взбешенная заговорщица услышала едкий смешок пленника:

- Мамаше отпрыски под стать…

Глава 11