Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)

— Да, этот шрам, что проходит через все моё тело уродливым клеймом, тоже был оставлен во время атаки Красного Балахона, — мужчина замолчал.

Когда кагэми-т'эрке уже казалось, что только что начатый разговор так и не продолжится, Ансацу заговорил вновь:

— Но не лично им.

— А кем же?

— Тем, кто был мне близок.

Столько горечи и боли было в этих словах, что малышка, прикусив язык, решила сменить тему:

— А повязку на глазах вы носите из-за цвета глаз? — произнесла она и тут же закатила глаза. Насколько неуместно звучал её вопрос.

— Нет, из-за расы, — шиварец либо не заметил такой грубой смены темы, либо принял её. Девочка готова была поспорить, что верным был именно второй вариант.

— Из-за расы?

— По мне не скажешь, но все шиварцы от рождения слепы. Потому мы и закрываем глаза. Они нам все равно без надобности.

— Но как же вы тогда ориентируетесь в пространстве?

— Неужели в твоём мире нет слепых?

— Есть. Но их не так много и они используют для передвижения трости, — подумав немного, малышка добавила: — Или собак-поводырей.

— Именно потому, что их мало, они и не приспособлены к жизни. Среди же моего народа все мужчины из поколения в поколения рождаются слепыми. И потому другие чувства у нас развиты много лучше.

— То есть вы совсем-совсем ничего не видите?

— Что в моей фразе о врождённой слепоте тебе неясно?

— Это мне ясно. Вы не видите как урождённый шиварец. А как же кагэми?

— Что ты имеешь в виду?

— Пусть вы и слепы как шиварец, но ведь у кагэми своё зрение. Нодзому вы тоже не видите?

Юная кагэми могла поклясться, что шиварец усмехнулся.

— Ты права. У кагэми есть нодзому. И я, как кагэми виа Сацуи, использую его в полной мере.

— Значит вы меня всё-таки видите, — облегчение послышалось в голосе малышки. Не ускользнуло оно и от Ансацу.

— Тебя так радует, что я могу видеть тебя? Мне казалось, что ты была бы больше рада, не попадаясь мне на глаза. Или чтобы я исчез с глаз твоих долой. Или я не прав?

Юная кагэми помедлила с ответом. Раздумывая над словами своего Амо, она пропускала сквозь пальцы шелковистые волосы шиварца.

— Вы правы, — голос малышки был тих. Ещё бы. Ведь она собиралась признаться шиварцу в своём отношении к нему. — Точнее, были бы правы, произойди то, что произошло, в самом начале моего пребывания здесь. Тогда вы были для меня чужим. Неприятным и отталкивающим. Узнай я тогда, несколько недель назад, что вы ранены, то плясала бы от радости.

— Но сейчас не так, — перебил подопечную Ансацу. — Ты не только рада моему выздоровлению, к которому была причастна — я почувствовал твою энергию — но и ищешь моей компании. Так что же произошло за это время? Что заставило тебя столь кардинально изменить своё отношение ко мне? Явно не моё поведение.

«Явно», — мысленно согласилась с ним юная кагэми, но вслух произнесла:

— Кое-что важное для меня.

Мужчина не стал уточнять, что именно. Не спешила признаваться и т'эрка. Она боялась расспрашивать шиварца о предполагаемом родстве. И не столько из-за самого факта разговора, сколько из-за возможности того, что её предположения окажутся неправдой. А терять последнюю надежду о семье ей не хотелось.

— Достаточно, — произнёс шиварец и гребень в руках малышки растворился. — Надеюсь, ты умеешь плести косы?

— Конечно.

Т'эрка уверена взяла волосы мужчины в руки и начала плести тугую косу. Волосы были лёгкими и покладистыми — работа шла хорошо. Маленькая брюнетка заметила, что в каждой из рук шиварец держал по тонкой пряди. Когда коса была заплетена, на её кончике сама собой появилась чёрная лента и завязала узел.

— Возьми их, — Ансацу протянул своей тайро две тонкие палочки. Подобные раньше уже украшали его причёску, — собери волосы в пучок и вплети в него эти пряди.

С горем пополам юная кагэми завершила причёску шиварца.

Мужчина встал в полный рост и развернулся к девочке лицом. На его теле и руках соткались привычные чёрные ленты, скрыв от посторонних глаз все шрамы. Такая же лента легла на его глаза. Ансацу некоторое время молча смотрел на стоящую напротив девочку. Она была довольно маленькой даже для представительницы своего вида. Сколько же могли выдержать её хрупкие плечи?

Шиварец положил на левое плечо изумлённой т'эрке правую руку и, нагнувшись, коснулся своим лбом её лба:

— Благодарю.

Малышка не успела прийти в себя, а её Амо уже направился в сторону главного здания, оставляя ошарашенную и слегка пунцовую тайро позади.

***

Когда Ансацу, в сопровождении подопечной, вошёл в обеденный зал, его встретили два изумлённых Октуш. Они переводили взгляды с него на т'эрку, что шла позади, словно в прострации время от времени недоверчиво поднося ладонь ко лбу. На невысказанный вопрос собратьев, шиварец лишь усмехнулся:

— Ничего хуже того, что с ней было, я ей не сделал.

Оба кагэми виа Сацуи присоединились за столик к Октуш. В зале было не много кагэми в этот час, но все присутствующие смотрели — кто-то скрытно, кто-то в отрытую — на странную кампанию. Ещё бы. Нечасто можно было застать вместе Октуш разных виа, да ещё и в компании младшей кагэми.