Цитатник бегемота

Они вышли из палаты и долго бродили по тускло освещенным коридорам, то спускаясь по лестницам, то поднимаясь снова. На каждом повороте или лестничной площадке обязательно торчал эсэсовец с автоматом и притом в чине, как заметил Иван, не ниже унтерштурмфюрера, то

есть лейтенанта: что бы это ни был за объект, он очень серьезно охранялся.

Иван машинально поглядывал по сторонам, а сам при этом думал нелегкую свою думу. Как бы то ни было, ситуация, в которой он очутился, была весьма непростой: можно даже было сказать, что она представлялась безвыходной. Вот разве только пистолет есть... а что пистолет, в конце концов?.. Втянули в какую-то непонятную игру... и еще бароном зачем-то обзывают.

Будем действовать по обстановке, решил Иван, потому что' больше ничего придумать не смог: тут они как раз и пришли.

Профессор остановился возле массивной двери, нажал кнопку в стене, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Кугельсдорф сделал приглашающий жест, пропустил Ивана вперед и вошел следом. Дверь за ними закрылась.

В помещении стоял большой стол, заваленный какими-то папками и бумагами. Еще там были три стула, на одном из которых восседал оберштурмбаннфюрер Кляйн. Он курил, пуская дым колечками. Иван вскинул руку и гаркнул:

-Хайль Гитлер!..

- Хайль, - несколько небрежно отозвался оберштурмбаннфюрер.

Профессор обошел Ивана и тоже уселся на стул.

- Присаживайтесь и вы, капитан, - любезно сказал он.

- Гауптштурмфюрер, - поправил его Кляйн и затушил сигарету в массивной пепельнице, выполненной в виде черепа.-Мы все-таки в СС...

Он вдруг усмехнулся.

- Кстати, - произнес он, глядя на Ивана, - могу вас поздравить: очевидно, совсем скоро вы будете уже штурм-баннфюрером...

- Да неужели? - обрадованно воскликнул профессор. - Документы уже представили?

Кляйн кивнул.

- Это за экспедицию?..

Кляйн еще раз кивнул.

- И за нее тоже... Впрочем, - он посмотрел Ивану прямо в глаза, - обо всем по порядку, если не возражаете.

Иван не возражал. Он просто стоял себе и никого не трогал.

- Вы знаете, - доверительно наклонился к эсэсовцу профессор, - наш дорогой барон так и не оправился, по-моему, от амнезии...

-Да?- слегка приподнял бровь Кляйн,- Ну, тогда тем более начнем сначала.

Он выудил из пачки новую сигарету, прикурил, выпустил клуб дыма и, сказав: "Да садитесь же, барон", откинулся на спинку стула.

Ивану закурить он не предложил, зараза такая.

Иван помедлил, не решаясь присесть, но потом подумал, что дожидаться третьего приглашения просто глупо, и поэтому опустился на стул, решив начать привыкать к новому непривычному титулованию.

- Итак, - заговорил Кляйн, - что вы помните из своего прошлого?

- Ничего, - почти что честно сказал Иван.

-Детство, юность?..

- Нет...

-А недавнее прошлое?..

- Ну, - осторожно произнес Иван, - я помню, что был офицером СС... кажется, гауптштурмфюрером... и...

Он умолк. Кляйн и профессор выжидательно смотрели на него.

- И?..

- И все, - решительно сказал Иван. - Больше ничего.

Немцы переглянулись.

- Н-да, - с сожалением произнес Кляйн. - А я-то на вас надеялся, профессор.

Тот смущенно пожал плечами.

- Мы пока не всесильны, дорогой оберштурмбаннфюрер, -- сказал он. Видимо, шок был очень силен... но это пройдет, уверяю вас.

Эсэсовец молчал, пуская паровозные струи дыма из ноздрей.

Молчал и Иван, чувствуя свою полную непричастность к происходящему... и в то же время ощущая, что каждое его движение, каждый жест или взгляд весомы, от них зависит многое в этом чужом мире, что все предопределено ранее в той же степени, в какой решается и сейчас...

Это было очень неприятное ощущение: как будто все внутри зачесалось, засвербило и сместилось куда-то в сторону: однако приходилось терпеть.

-Ладно, - произнес наконец Кляйн. - Тогда я буду рассказывать, а вы меня поправите, если что вспомните. Иван несколько уныло кивнул.

- Вас зовут Курт фон Штайнхорст, - сказал Кляйн. - Вы родились в октябре одна тысяча девятьсот семнадцатого года в знатной семье... по материнской линии вы, кстати, приходитесь дальним родственником Кларе фон Унрух, матери генерал-майора Генриха фон Люттвица, однако близких родственников у вас, увы, не осталось. В СС вы с тридцать восьмого года, в партии - с тридцать седьмого: в работе проявили себя с самой лучшей стороны. Шутка ли - многочисленные личные благодарности фюрера... в двадцать три года из рук вождя нации вы получаете рыцарский крест... и вообще!..

Кляйн покрутил головой и потушил сигарету. Иван смотрел на него, открыв рот. Он ничего не понимал.

Кляйн перехватил его взгляд.

- Вы спросите, конечно, откуда мне все это известно? - усмехнулся он. Это было несложно... Когда вы упомянули об экспедиции во льды... мы тоже о ней кое-что знали... и поэтому просто воспользовались архивом. Вот, - сказал он, открыл одну из лежащих перед ним папок, достал оттуда пачку фотографий и передал их Ивану.

Тот взял их с некоторой дрожью в руках. Дрожь появилась не зря; сюжет оказался лихо закручен.