Цитатник бегемота

Там было много их – знакомых и незнакомых, в одежде привычной и непонятной, в форме и в гражданском, в пыльниках и в тулупах, в пробковых шлемах и в расшитых халатах.., некоторые были в дорогих европейских костюмах, а с коротко остриженной головы одного, блекло-пятнистого, бородачи содрали пятнистую же каску, похожую на немецкую времен Второй мировой войны, расколотили эту голову тупым топором – в три приема – и с громким смехом начали жирным желто-серым в красных прожилках мозгом кормить маленькую лохматую собачонку, невесть откуда здесь появившуюся…

Кровь текла каплями, потоками, ручьями, песок уже не мог ее впитать, и все вокруг постепенно превращалось в красно-коричневое болото, по которому, брезгливо поднимая повыше ноги и помахивая мечом, ходил профессор, и одобрительно кивал, и что-то подсказывал, и учил: подняв пятнистый шлем с напяленными на него большими пластмассовыми очками, он некоторое время задумчиво смотрел на свою находку, потом, не меняясь в лице, нахлобучил каску на раскроенный череп бывшего ее владельца – порядок и аккуратность ведь превыше всего. Иван вдруг понял, что все это не правильно, что он сам виноват и сам еще может все исправить. Одним рывком взбросив вверх тело, он проскочил между двумя уродами и молча бросился в огонь. Он ничего не видел и не слышал, ничего не понимал и не хотел понимать, кроме одного – меч… чужие жадные руки. Увязая в крови по колено, он все-таки добрался до врага и вырвал клинок из его цепких ладоней.

Иван увидел мгновенно всплеснувшийся ужас в глазах у профессора, потом краем глаза заметил, как картина внутри огненного сгустка стала меняться – словно пустили кино в обратную сторону: отрезанные головы прирастали к искромсанным шеям, глаза загорались живым блеском, и кровь в изуродованных телах быстрее бежала по жилам, собирая энергию для спасенных тел. Спасенных ли? – потом разберемся, мельком подумал Иван: он заметил, как Сергиенко встает, отряхивая пыль, и дружески беседует с пожилым бородачом, который только что его самого со знанием Дела резал на мелкие кусочки: оба они с некоторой задумчивостью поглядывают на пятнистого, который, ухватившись за свой очкастый шлем, дикими глазами шарит вокруг в поисках профессора.

А профессор убегал. Иван бросился за ним, и полотнище пламени, из которого он выпрыгнул, с треском свернулось за его спиной: одна из обезьян попыталась загородить дорогу, но Иван, сделав шаг вперед-вправо, ушел от ее объятий и, рубанув налево и к себе, отсек твари голову. Вторая обезьяна поспешно отскочила в сторону и куда-то пропала. Но и профессор не стоял на месте.

Оглянувшись по сторонам, Иван увидел, что стены пещеры окончательно рассыпались в прах: вокруг было светло, серо-бессолнечно и пусто, и даже ветер уходил, чтобы спрятаться до следующего своего непредумышленного появления, а профессор убегал на Запад, направляясь к двум гигантским, не правдоподобно ровным и одинаковым скалам, между которыми мерцала наполненная золотом пустота: до них были километры и километры, но беглец преодолел их в одно мгновение, и пустота приняла его, открывшись на секунду, а потом раздался резкий звон, и все закрылось – пустота исчезла, и уйти вслед за профессором не было уже никакой возможности. Тогда Иван стал оглядываться в поисках сгинувших и вновь воспрявших товарищей.

Он увидел их: они шли прочь, уходила все дальше и дальше на север пыльная колонна, и хотя было уже довольно далеко, Иван отчетливо видел и своего двойника, и Сергиенко, и остальных: они шли, окутанные пылью, истаивая в серой туманной дымке, которая становилась все плотнее и плотнее, отгораживая Ивана от друзей и врагов… и сам Иван уже с трудом мог различить идущих в прозрачную бесконечность… они шли все дальше и дальше, но… не все, черт возьми, не все… Или все-таки?.. Кто-то тронул его за плечо.

– Чего стоишь? – спросил фессалиец.

– Да вот, смотрю… – с трудом произнес Иван.

Фессалиец, приложив руку к глазам, посмотрел в даль.

– А… – протянул он. – Полуфаланга второй илы. Пошли на Александрию Арианскую. А там, глядишь, и домой…

– Домой… – эхом отозвался Иван.

– Ну да, – подтвердил фессалиец. – А как же еще?

Иван посмотрел в сторону двойной скалы. Вот ведь падаль, подумал он, ох, сдается мне, не в Берлине твой дом, совсем не в Берлине…

– А что это за два столба там торчат? – спросил он вслух.

– Где?

– Да вот там, на горизонте… фессалиец посмотрел в указанную сторону.

Ответил он не сразу.

– Понимаешь, – произнес он наконец задумчиво, даже как бы нехотя, – эти столбы вообще-то находятся на крайнем Западе…

– Геракловы, что ли? – догадался Иван. – Но откуда…

– Нет, не Геракловы, – отмахнулся фессалиец. – Эти еще дальше. Стоят себе и никому не мешают. Пес с ними. Но вот какая странная и неприятная штука… Еще давно, когда мы были между Тигром и Евфратом, кто-то из тамошних магов напророчил Александру, что эти столбы обрушатся через девяносто дней после его смерти, погибнет масса народу, и нам придется начинать все сначала.

– Во как, – удивился Иван. – А чего начинать-то?