Почему мы так боимся ошибиться? Все очень просто – мы все живем в ожидании социальной оценки, боимся ударить лицом в грязь перед обществом, будь то ближайшее окружение или более широкое сообщество. Откуда берется этот страх? Из детства. Мы были очень зависимы от родителей и в своем детском сознании стремились завоевать их любовь. Если мама с папой довольны твоим поведением, ты купаешься в их заботе и получаешь прочие преференции. Если ты что-то натворил, и они сердятся, то тебе будет труднее получить то, в чем ты нуждаешься. Мы подмечали эти моменты и пытались перестроить свое поведение таким образом, чтобы как можно чаше быть в фаворе у своих родителей и как можно реже попадать к ним в немилость. Быть в фаворе проще, когда ты не косячишь, не делаешь чего-то что, может вызвать родительский гнев. В нашем неокрепшем сознании такие косяки однозначно приравнивались к ошибкам. Мы учились избегать ошибок, чтобы соответствовать некоторым ожиданиям, некоторому идеальному образу. Но это шло против нашей природы, так как человек просто не может не ошибаться. Он на этом учится. Далее мы выходили из родительской семьи в более широкий социальный контекст (детский сад, школа, вуз, работа и т.д.) и там снова, уже по привычке боялись совершить ошибку. Мы боимся, что, если мы сделаем что-то не так, то социум нас не примет, отвергнет, и мы останемся в одиночестве, что будет угрожать нашему выживанию. Иными словами, мы переносим на всю нашу жизнь схемы и модели, которые были в нашем детском не окрепшем сознании, не отдавая себе отчет в том, что ситуация изменилась, и будучи взрослыми мы сами себе вполне можем обеспечить нормальное существование, и совершенные нами ошибки никак не могут повлиять на то, выживем мы или нет. Мы по-прежнему жутко боимся социальной оценки. Более того, эти страхи интериоризируются, прогноз возможного социального осуждения становится частью нашего Супер Эго, и мы доходим до того, что сами себе становимся критиками. Порой этот внутренний критик жестче и беспощаднее любого внешнего. Мы грызем себя за любую оплошность. На публичном мероприятии могли сказать какое-то неловкое слово. На самом деле его никто и не заметил, все пропустили мимо ушей. Зато мы еще неделю потом можем ходить и во внутреннем диалоге максимально прессовать себя за эту, как нам кажется, непростительную вселенскую ошибку. Мы можем испытывать проблемы со сном, прокручивая в голове одно и то же, у нас может портиться настроение. И в этом мы проявляем себя как истинные мазохисты.
Из-за боязни ошибиться человек действует излишне осторожно и не реализует полностью заложенный в нем потенциал. Страх накосячить и подвергнуться из-за этого социальному осуждению порождает паралич действий. «Да я лучше промолчу и не стану предпринимать никаких лишних движений, как бы чего не вышло», – думает человек. Этому порой способствует и культура той системы, в рамках которой пребывает личность. Не зря же многие воспринимают фразу «Инициатива наказуема» как правило, определяющее их жизнь, как цензурирующую установку и руководящий принцип. И в итоге в нас воспитывается пассивность, лишающая нас красок жизни. От безынициативного субъекта мы переходим к «беззубым» в плане драйва организациям и от них в конечном итоге к пассивному обществу. Опасность всего этого в том, что из-за страха ошибиться мы лишаем себя и окружающих минимум двух третий прекрасных возможностей, которые предоставляет нам жизнь. Автор разбираемой цитаты Элберт Грин Хаббард, американский писатель, философ, издатель и художник, в другом своем высказывании говорил: «Для того, чтобы избежать критики, нужно ничего не делать, ничего не говорить и никем не быть». Окей, благодаря этому рецепту критики мы избежим, но какой ценой? Мы будем никем. Стоит ли это того, что, умирая, человек поймет, что, избежав легкого дискомфорта, связанного с возможной (!) критикой, он в итоге лишил себя огромного количества радостей и смысловой наполненности. Он существовал, а не жил. Стоит ли это того? Лучше уж ошибаться, но познавать новое и расширять свои возможности. «Человек, никогда не совершавший ошибок, никогда не пробовал ничего нового.», – говорил Альберт Эйнштейн.