Цитра (СИ)

   Подружки ее по несчастью встрепенулись, накинув халатики, мокрые выскочили наружу. Зинка, прихватив кочергу, а остальные - по венику, бросились за угол бани, где озорник Михалыч томно приговаривал под огурчики свой самогон. Разглядев не в руках разъяренных баб, а в их глазах угрозу для своей дальнейшей жизни, он вскочил и не тратя время на вопросы, заплетаясь ногами, попытался кинуться прочь. Но самогон то ведь был не паленый и ноги это чувствовали. Вид убегающего Михалыча еще больше разъярил баб, и они бросились вслед за ним. Баня стояла на косогоре, а Михалыч и по ровной-то дороге не смог бы управлять своим телом, поскольку между мозгом и конечностями, в щуплых просторах его тела плескался самогон и давал сбой как в команды мозга, так и в их исполнение организмом. Поэтому при его попытке повернуть за угол бани он потерял равновесие и кубарем покатился вниз по косогору в заросли крапивы, где не ступала нога ни человека, ни толпы рассерженных баб. Заросли крапивы сомкнулись над Михалычем, и бабы потеряли его из виду. В том месте, где он застрял, буйно шевелились заросли и раздавались вопли ошалевшего Михалыча. Бабы побросали вниз, в крапиву, веники и пошли одеваться.

  - Вот тебе и французская любовь, - грустно пошутила Зинка.

  - Да ладно тебе, - пыталась успокоить ее Шурка. - Комбинации ведь целые, шут с ними, кружевами, мужикам совсем не это надо.

  - Зато мне надо, -не унималась Зинка. - Такую вещь испортил, паразит, а у него и отрезать-то нечего, кроме ушей.

  Комбинации бабы все же надели. У Зинки был такой вид, словно не она сама одевалась, а обряжала покойника, да и трудно было не согласиться с тем фактом, что, лишенные кружевной отделки, комбинации потеряли свою изюминку и смахивали на обычную крашеную марлю.

  На следующее утро мать не обратила внимания на то, что Верка проснулась ни свет, ни заря, наспех позавтракала и убежала к Томке, а вместе с ней пропала подушечка с иголками и баночка с нитками. До обеда Верка ни разу не вернулась зареванной от своей подружки. И только когда Верка не пришла обедать, мать пошла ее искать туда, где подружки всегда играли - к забору, в зарослях смородины. Голосов не было слышно. Мать раздвинула кусты смородины и увидела то, чего никак не ожидала. Обе подружки сидели на домотканых ковриках и сосредоточенно занимались делом, ничего не замечая вокруг. Протарахти по огороду трактор - они бы и его не заметили, о чем говорили торчащие изо рта кончики языков. В ящике сидели ушитые в белоснежные полоски кружев, как на свадьбе, все их куклы, даже на головах было что-то вроде косынок. Теперь мастерицы наряжали пупсиков, благо, что гора кружев на земле была еще приличной и хватило бы нарядить в них не только пупсов, но и Томкиного Мухтара. Томка орудовала ножницами, а Верка прихватывала на пупсе нитками очередной наряд. От увиденной картины мать закипела и выбралась на полянку. Томка со страху бросила ножницы с криком:

  - Это все Верка, Верка! - и юркнула в дыру. Мать схватила Верку и потащила в дом. Та не упиралась. На кухне мать взяла прут, не успевший засохнуть, и всыпала Верке по всем местам, которые подвернулись под руку. Верка недолго могла вытерпеть боль и громко разревелась, но мать это не остановило. Она отстегала дочь, после чего закрыла в детской спальне. Даже обед унесла ей за дверь.

  На следующей неделе, после отъезда мужа, которому ничего не сказала, мать съездила в Красноярск, потратив на это целый день и вернулась уставшей. Она привезла соседкам новые комбинации. Войдя в комнату к Верке, которая при виде мамки втянула голову в плечи, мать протянула Верке большую коробку. - Это тебе.

  В коробке лежала невиданной красоты кукла в ярком платье, с закрывающимися глазами, с пышными, как у Верки волосами.

  - А куклы у вас получились красивые, - вдруг произнесла мать. - Вы приберите их, а то дождь намочит, - она повернулась и вышла, не закрыв дверь.

  Послесловие

   Рассказ этот всего лишь об одной частичке, об одном зернышке воспоминаний о детстве, которое было. Из миллионов таких зернышек и собирается урожай любви к родной стране. А патриотизм - это и есть любовь к своей стране, а не к правителям, которые подчас свои интересы выдают за интересы страны и норовят чувство патриотизма, как одеяло, натянуть на себя, укрываясь под ним. Маленькая Верка из 60-х годов выросла, стала матерью пятерых детей и бабушкой двенадцати внуков, которые никогда не узнают от нее ни про Цитру, ни про кружева. Они знают другое. Они знают, что их бабушка Вера любит и детей своих, и внуков. Любит больше, чем тех кукол из далекого детства, больше, чем себя и отвечают ей тем же самым.