Цицерон

СТЕФАН ЦВЕЙГ ЦИЦЕРОН Звездные часы человечества — 2

Умный и не очень храбрый человек, оказавшийся перед более сильным противником, поступит мудро, если уклонится от встречи без посрамления и переждет, пока не освободится путь. Марк Туллий Цицерон, первый гуманист Римской мировой империи, прекрасный оратор, защитник права, тридцать лет служил унаследованному от предков закону и сохранению республики, речи его запечатлены в анналах истории, его литературные труды написаны чеканным латинским языком. Он ненавидел беззакония Каталины, продажность Верреса, угрожающую свободам римлян диктатуру победоносных полководцев, а труд Цицерона «De герubliса» («О государстве») был в его время нравственным кодексом идеального государства. Но появилась более сильная личность, Юлий Цезарь, которого он поначалу, ни о чем не подозревая, стал поддерживать как более заслуженного и более уважаемого народом. И вдруг Цезарь, имевший неограниченную власть над армией, стал со своими галльскими легионами господином Италии. Ему стоило лишь протянуть руку, чтобы получить высшую власть над страной, которую Антоний предложил ему перед всем народом. Тщетно боролся Цицерон против единовластия Цезаря, который, перейдя Рубикон, преступил закон. Тщетно пытался Цицерон призвать последних ревнителей свободы выступить против насильника. Как всегда, когорты оказались сильнее слова. Цезарь, человек духа и дела одновременно, постоянно одерживал победу, и будь он, как большинство диктаторов, мстительным, то мог бы после своей блестящей победы легко устранить или, по крайней мере, не упускать из вида этого упрямого защитника закона. Однако более чем всеми военными успехами Юлий Цезарь дорожил своим великодушием к побежденным. Он дарит своему поверженному противнику, Цицерону, жизнь, никак не унизив его, единственно дав понять, что тому следует уйти с политических подмостков, на которых отныне выступать будет он один, Цезарь, — всем же прочим следует быть только немыми и послушными статистами.

Человеку духа ничто не может быть более по нраву, чем исключение из общественной, из политической жизни; художник, мыслитель возвращается в свой внутренний нетронутый и несокрушимый мир из той сферы, где нет места чести, а правят лишь насилие и коварство. Любая форма изгнания для человека духа является стимулом к внутренней собранности, и Цицерон с радостью встречает это благословенное несчастье. Убежденный диалектик постепенно приближается к старости, постоянные волнения, напряженность жизни оставляли ему мало времени для творческого обобщения всего пережитого. Как много противоречивого за последние годы пережил шестидесятилетний человек! Благодаря присущим его характеру упорству, изворотливости, благодаря духовным своим качествам он, homo novus, выходец из низов, добился всех официальных должностей, всех наград, в которых отказано маленькому человеку из провинции, которые доступны были лишь родовой аристократии. За поражение, нанесенное Каталине на ступенях Капитолия, его глубоко уважали сограждане, сенат увенчал его почетным званием «pater patriae («отец отечества»), а затем, внезапно осужденный тем же сенатом, брошенный тем же народом, вынужден был отправиться в изгнание. Высокие должности, высокое положение были достигнуты им неутомимостью, не знающим усталости трудом. Он вел процессы на форуме, командовал легионами на полях сражений, его избирали консулом республики, проконсулом провинции. Миллионы сестерций прошли через его руки, его руками розданные как долги. На Палатине он владел прекраснейшим домом и увидел его в развалинах, сожженным и разоренным врагами. Он написал замечательные трактаты, выступал с классическими речами. Он родил детей и потерял их, был мужественным и слабовольным, упрямым — и вновь угодливым; перед ним многие преклонялись, многие его ненавидели, он имел взрывной, неровный характер, был натурой болезненной и блестящей, в конечном счете — привлекательной, но и вызывающей глубокое отвращение; он стал выдающейся личностью своего времени, ибо был вовлечен во множество важных исторических событий на протяжении четырех десятков лет, эпохи Мария и Цезаря. Как никто другой, Цицерон прожил и пережил события своего времени, события мирового значения, и только для одного — для важнейшего — ему всегда недоставало времени: бросить взгляд на свою жизнь. Этот неутомимый человек в суете своего тщеславия не мог найти времени, чтобы тихо и спокойно задуматься, подвести итог своим знаниям, своим мыслям.