Цицианов

Уход русского корпуса от Баку вызвал гнев Цицианова. Главнокомандующий писал Завалишину: «С получением знамен, взятых вами у Бакинского хана, я устыдился, а еще сто крат стыднее было мне отправить их к высочайшему двору, ибо одно из них сделано из бахчи — платок, в который товары завертывают; другое — из онучи, которым персияне обертывают ноги вместо чулка, а третье холстинное, лезгинского покроя, но самого низкого. Не могу вам не заметить противоречия, замеченного в ваших рапортах, в которых вы говорите, что полковник Асеев от вас нигде не отставал, а по реляциям вашим вижу, что он везде впереди вас был и все берега занимал. Во всяком случае вам лучше было бы не свозить десанта, тогда бы хан счел, что вы приезжали только его постращать, а войска назначены были против Решта, и сие заключение было бы для нас гораздо полезнее, чем взятие двух пушек и трех знамен храбрейшим из храбрейших Асеевым» [780]. О том, насколько был разгневан Цицианов, можно судить по другому фрагменту из его письма Завалишину: «Скажу вашему превосходительству, что если бы я не ходил по горнице на костылях от изнурившей меня болезни, то я бы полетел сам на выручку славы русской, и скорее лег бы под стенами Баку, нежели дал бы кичиться Гуссейн-Кули-хану тем, что он отбил русские войска и что они ничего ему не сделали» [781]. Однако, несмотря на досаду, Цицианов ходатайствовал перед императором о награждении Завалишина орденом Святой Анны 1-й степени с алмазами и особенно расхваливал полковника Асеева [782]. Хан «…объявил Завалишину, что хотя город этот поручен ему по именному повелению, но если начальник десантных войск действует против него с оружием, то он, со своей стороны, готов содействовать, как верный подданный Его императорского величества и просил уведомить о причинах экспедиции. Завалишин, в ответе своем, изъяснив повеление главнокомандующего, требовал, чтобы Ших-Али-хан, если имеет власть, принудил бы Бакинского хана сдать город, присовокупив к тому, что желает решительного ответа. Ших-Али, не имея возможности продолжать переговоры, отвечал с обыкновенной его хитростью, что сдать крепость и впустить в нее русский гарнизон не может по той причине, что Баку поручен ему по Высочайшему повелению и готов отвечать за то перед Государем. Завалишин, не находя никакой возможности силой заставить крепость сдаться, объявил письменно Ших-Али, что, не имея повеления почитать его за неприятеля, предоставляет ему оправдываться в этом действии, за которое потребуется от него строгий отчет, и вслед за тем удалился от Баку» [783].