Цицианов

Сил у Цицианова было действительно немного, но части, которые шли в бой под его командой, уже к началу ХIХ столетия имели право называться легендарными. 17-й егерский полк, вынесший на своих плечах все тяготы Персидской войны 1804—1813 годов, был учрежден еще в 1642 году, когда русские монархи стали копировать европейские образцы в организации армии. Первыми боями для этой части стали схватки с татарами и поляками на Украине в 1654—1667 годах, затем полк прошел испытание на прочность в стычках с янычарами в Чигиринских походах 1677 и 1678 годов. К царствованию Петра Великого полк назывался Бутырским по месту своего расквартирования, а его командиром был известный Патрик Гордон. Бутырцы штурмовали Азов в 1695 и 1696 годах, сражались со шведами под Нотебургом, Ниеншанцем, Нарвой, Гродно, испытали радость великой победы при Полтаве, познали горечь поражения в Прутском походе 1711 года, прошагали в ходе Северной войны 1700—1721 годов сотни верст по Северной Германии и Дании. Далее в боевом списке полка — победы в Русско-турецких войнах (Бахчисарай — 1736 год, Ставучаны — 1739-й, Хотин — 1769-й, Ларга и Кагул — 1770-й, Браилов — 1770-й) и Семилетней войне (Гросс-Егерсдорф — 1757-й, Цорндорф — 1758-й). Опыт боевых действий против татар и турок показал, что обычные пехотные части испытывали проблемы в боях с подвижным противником. Поэтому для операций на Кубани против черкесов и ногайцев решили создать особое войсковое соединение — Кубанский егерский корпус. Он имел организацию и снаряжение, адаптированные к местным условиям, а его основой стали части, закаленные в боях. В их число попал и Бутырский полк. Его расформировали, а всех офицеров и солдат зачислили в 1-й и 2-й батальоны Кубанского егерского корпуса. В 1798 году батальоны свели в один егерский полк генерала Лазарева, в 1801 году переименовали в 17-й егерский, в 1816-м — в 7-й карабинерный, а в 1827 году — в Эриванский карабинерный полк. В 1802 году из 70 офицеров егерских частей на Кавказе только 15 не имели боевого опыта, причем почти все участники войн набирались его в стычках с горцами.

Русские войска в Закавказье страдали от лихорадки, которая сильно ослабляла организм, так что даже после формального выздоровления человек долго был неспособен совершать тяжелые марши, вести строительные работы и т. д.[622] Это приводило нижние чины в депрессивное состояние. «Войска, находящиеся в Мингрелии и Имеретии, подвержены ужасным лихорадкам, происходящим от сырости климата. Болотистые места, в коих живут они, и летом сильные жары причиною большой смертности. В некоторых местах, как, например, Редут-Кале, на постах Рионском, а наиболее на Челодидском умирает почти всегда половина, а на других третья часть людей в год. По сей причине в войсках, там стоящих, уничтожен почти всякий дух… Солдаты почитают себя здесь несчастными жертвами, как бы обреченными на погибель, и ищут спасения, перебегая в Поти к туркам…» — писал в своем рапорте посланный с инспекцией на Западный Кавказ гвардейский полковник[623]. Он же сообщал о том, что в здешних местах крайне трудно запасать провиант, поскольку зерно и мука в амбарах стремительно уничтожаются насекомыми. Санитарные потери (от болезней и разного рода лишений) значительно превышали боевые[624]. Чтобы хоть как-то уменьшить чудовищную смертность в Кавказском корпусе, в одной из записок об «обустройстве края» предлагалось пополнять тамошние полки не рекрутами, а солдатами, уже послужившими в армии в российских губерниях и адаптировавшихся к армейскому быту[625].

Войска Грузинского (с 1819 года — Отдельного Кавказского) корпуса были оторваны от основных баз снабжения и потому испытывали острую нужду буквально во всем, в том числе и в обмундировании. Отряд, освободивший в 1804 году от осады восставших осетин укрепление Ларе (на Военно-Грузинской дороге), был потрясен видом тамошнего гарнизона. Солдаты все как один оказались босыми, без головных уборов, в шинелях, надетых на голое тело. Оказалось, что они сначала от недостатка провианта целую неделю питались одним щавелем, а потом, окончательно оголодав, променяли на хлеб всю одежду и снаряжение, оставив ружья, шинели и патронные сумки[626].