Цицианов

В Петербурге при разработке условий принятия в подданство Имеретии и Мингрелии сначала намеревались превратить их правителей в «наследственных начальствующих лиц», назначить солидное жалованье и одновременно лишить права пользоваться доходами от своих владений. Цицианов нашел такой вариант несвоевременным «по политическим соображениям». Сохранение за Соломоном II и Дадиани Мингрельским большинства их прав позволяло правительству России снять с себя ответственность за все неурядицы и не стать объектом народного недовольства. Кроме того, при таком варианте Западная Грузия не требовала дополнительных расходов казны на администрацию. Министр иностранных дел Кочубей даже прислал Цицианову секретный запрос — нельзя ли по этой схеме переиначить управление Грузией, назначив ее правителем «владельца, влияние которого не распространялось свыше того, которое предоставлено царю Имеретинскому и владетелю Мингрелии». Фактически Цицианову предлагалось выбрать одного из царевичей. По мнению Кочубея, это «поставило, быть может, на более верную ногу все новые владения, привязав к России грузин, и уничтожило бы беспокойство владельцев, уже подвластных России или могущих ей подчиниться, отняв повод к заключениям, что мы всё присвоить себе желаем»[845]. Письменной реакции Цицианова на это предложение не обнаружено. Не исключено, что главнокомандующий, подозревая, что в письме Кочубея отражается точка зрения самого императора, уклонился от прямого ответа. Но его отношение к царевичам отчетливо проглядывает во всеподданнейшем рапорте от июня 1804 года по поводу ареста царевича Иулона Ираклиевича: «Сие изловление я почитаю важнее взятия крепости, ибо доколе род сей аспидов пребудет в Грузии, дотоле Грузия не будет наслаждаться тишиной по глупому легковерию нации, а потому должен повторить, что и жен их вывезти из Грузии есть мера необходимая»[846].

Позиция России в отношении Имеретии и Мингрелии во многом объяснялась недостатком военных сил в Закавказье, которых не хватало даже для защиты ранее сделанных «приращений». Цицианов был просто не в состоянии ни защищать владения Соломона и Дадиани от внешней угрозы, ни удерживать в повиновении их беспокойных подданных. Собственно говоря, Россия была крайне заинтересована не в территории этих двух государств как таковых, а в овладении портами на черноморском побережье и в возможности установления безопасной связи между ними и Тифлисом. На «обустройство» Имеретии Цицианов не имел никаких ресурсов. Доброжелательные и дальновидные современники это понимали. Ф.В. Ростопчин писал ему по этому поводу 12 июня 1804 года: «Теперь остается, покоряя сей край, устроить его частное благоденствие и таким образом, чтобы оное обратилось к общему благу России. Но весьма б я жалел, если бы сие трудное или, лучше сказать, невозможное дело поручено было тебе. На сие ни ума, ни сил человеческих недостанет и, оконча дело военное в царствование Александра Первого, на гражданское потребен век Петра Великого».