Цивилизации

Как они это сделали, остается загадкой, одной из величайших неразрешенных проблем всемирной истории. Римляне начинали как маленькая крестьянская община, старающаяся удержаться в нестратегическом месте, на неплодородной почве, где не было рудных жил и не было порта. Их собственные историки создали миф о мирном в глубине души народе, который обрел империю случайно, а все завоевания — результат самообороны. На самом деле римляне были воинственны по необходимости: у них не было иной возможности разбогатеть, кроме как за счет соседей. Они создали общество, организованное ради войны, где победа считалась высшей ценностью. Римский гражданин был обязан отдать военной службе не меньше 16 лет, и граждан воспитывали в убеждении, что «умереть за родину достойно и приятно». Победы отмечались общественными демонстрациями добычи — пресловутыми триумфами. В особенности культивировались терпение и выносливость, так что римляне морально были готовы переживать поражения: подобно другим великим империалистам, они умели «проигрывать сражения, но выигрывать войны».

Рим довольствовался положением сухопутной державы почти до конца III века до н. э., когда, достигнув пределов возможного расширения в Италии, римляне устремились к богатствам Сицилии, Сардинии и Испании. Тут они столкнулись с самой грозной морской империей западного Средиземноморья — Карфагеном. Неохотно, но с безграничной и непобедимой основательностью Рим вышел в море, чтобы одолеть карфагенян на их территории.

Одновременно та же наступательная инерция на восточном фланге привела римское оружие на острова Адриатического моря, и здесь римляне столкнулись с империями восточного Средиземноморья: вначале с Македонией, аннексированной Римом в 148 году до н. э. через пятьдесят лет войн, шедших с переменным успехом, затем с Пергамом, завоеванным в 133 году до н. э. Когда сто лет спустя добавился Египет, буквально все побережье Средиземного моря стало собственностью Рима. У такой прибрежной империи обнаружились протяженные уязвимые сухопутные границы. На африканском и левантинском берегах римская территория казалась защищенной обширностью пустынь; как выяснилось впоследствии, это было обманчивое впечатление. Европейский фланг, однако, несмотря на сотни лет непрерывных завоеваний, никогда не казался достаточно безопасным. Расширение империи в этом направлении изменило суть римского эксперимента: империя превратилась в партнерство с кельтами, которые населяли большую часть завоеванных территорий (см. выше, с. 457–460). Эти народы — они говорили на родственных языках, но, казалось, постоянно воевали друг с другом — обладали качествами, которые римляне могли оценить и использовать: вошедшей в пословицы смелостью, склонностью к пьянству, математическими способностями и городскими привычками. Хотя в реальной жизни некоторые прототипы обитателей деревни Астерикса решительно защищали свою независимость, в целом кельты с энтузиазмом приняли «романизацию», усвоили облик и речь завоевателей и вкусы, которые римляне передали им от классической Греции.

А вот германцы, чья территория лежала непосредственно за землями кельтов, казались большинству римлян недостойными даже завоевания — «дикие существа», неспособные к цивилизованным искусствам (см. выше, с. 201–203). Римляне предоставили германцев самим себе, ограничившись немногими краткими набегами. Вероятно, это была ошибка. Если бы римский мир ассимилировал народы, жившие на его границах, он мог бы, подобно Китаю на другом краю евразийской степи, выжить и тысячелетиями оставаться хранителем общего наследия оседлых народов против кочевников извне. Вместо этого почти всех германцев презрительно исключили, и они мстили за это при каждой возможности.

Римская власть, однажды установившись, крепла благодаря сотрудничеству местных элит: чиновников завоеванных общин, вождей племен. Иберийские чиновники, например, при вынесении судебных решений следовали римским законам, которые приказывали отлить в бронзе. Иудейские цари и германские военные вожди правили с согласия Рима. На одном уровне империя была федерацией городов, на другом — федерацией народов, причем основными партнерами римлян на востоке были греки, а на западе кельты.