Цивилизации древней Европы

История Рима не может быть на самом деле отделена от истории Италии, касается ли это гражданских столкновений и войн или италийского единства, которое постепенно реализовывал Рим. На территории Италии римляне осуществили первый опыт пространственной организации — той организации, которая стала источником их господства и базой для дальнейших предприятий в рамках мировой экспансии. Однако до эпохи Октавия римляне не занимались итальянской политикой, в том смысле, что они не стремились вызвать у италиков осознание связей, которые их объединяли. Напротив, их политика всегда основывалась на противопоставлении одних другим — для того чтобы италики столкнулись с Римом один на один, для того чтобы сломить опасные объединения и устранить всякую возможность образования новых союзов. Когда в этом отношении упоминают об италийском единстве, имеют в виду только результаты, а не намерения или средства. Сами римляне считали залогом своих успехов главным образом военную силу. Только Полибий впервые дал иное объяснение их достижениям, связав их с особой, созданной римлянами политической структурой. К этому добавляется способность к организации в самом широком смысле слова. Именно этим обусловлена медлительность, часто подчеркнутая, процесса римской экспансии: здание римского господства возводилось терпеливо, камень за камнем, по крайне мере пока они не соединились последовательно друг с другом, и не было здесь ни блеска выдающихся операций, ни личности вне общества. Часто упоминают, без какой бы то ни было риторики, этот народ крестьян-солдат, который владел и мечом и плугом и которому война была необходима в той же степени, что и жатва.

У римлян обращение к оружию восходит к взаимным набегам и грабежам, которые характеризуют любое доисторическое общество. Было бы, однако, интересно проследить, как спорадическая война за выживание переросла в планомерную экспансию. Римляне всегда беспокоились о том, чтобы представлять каждую из своих войн как оборонительную: они противопоставили духу мести юридическую концепцию возмещения ущерба. Хотя часто предлог создавался в целях оправдания перед общественным мнением, внутренним и иноземным, явной агрессии, это юридическое сознание стало одним из знаковых моментов римской цивилизации. Битва за битвой, война за войной — экспансия могла интерпретироваться как наиболее подходящее средство для устранения любой возможной угрозы вторжения. Занятая территория образовывала полосу безопасности, которую римляне, естественно, стремились расширить. Колонии на долгое время стали аванпостами, сдерживавшими наступление врагов. Эта стратегия активной обороны в конечном итоге позволила римлянам выйти за пределы латинской среды и осуществить завоевание Италии.

Со временем появились новые мотивы: необходимость использования новых земель, поиск ресурсов для обеспечения потребностей возрастающего населения, — ресурсов, которых не могло предоставить нестабильное распределение добычи. Чтобы решить важные экономические и социальные проблемы, римляне стремились захватить районы с минеральными богатствами, дорожные узлы и плодородные земли. Но поскольку невозможно было организовать новые территории, где вместо римлян и латинян были местные элементы, новую проблему породила интеграция последних, их использование в экономических интересах господствующей власти. Древние квириты, подпоясанные цетеги — cinctuti Cethegi,[27] — скорее всего не питали мысли о мировом господстве; лишь в результате более поздней интерпретации римского «мира» римлянам давно минувшей эпохи приписали эти амбиции, которых у них еще не было. Вначале их экспансия имеет, напротив, как мы часто наблюдаем, методический и педантичный характер, который ведет происхождение от привычки крестьянина организовать свой труд и образ жизни в соответствии со временем года.