Цивилизации Сахары. Десять тысячелетий истории, культуры и торговли. 2-е изд.

Я был удивлен его глупостью, ушел и больше никогда к нему не приходил. Он не раз приглашал меня к себе, но я всегда отказывался».

Итак, если по языку и религии мавританские женщины принадлежат к арабскому миру, то по своему духу и традициям они остались берберками. Поэтому их эмансипация может произойти гораздо раньше, нежели в Марокко или Алжире, хотя, это звучит парадоксально.

Первое доказательство этому я получил, познакомившись с уже проведенными мероприятиями и с планами на будущее Союза мавританских женщин, отделения которого теперь имеются почти во всех населенных, пунктах этой огромной страны. Союз — это прежде всего школа, где женщины изучают французский и арабский языки, чтобы слушать радио, читать газеты и писать письма. Действительно, самые передовые женщины, подобно принимавшим меня в Атаре, прекрасно понимают, что мавританки пока еще не готовы занять свое место в семье и в новом обществе, и прежде всего должным образом воспитывать детей — будущее поколение страны. Они не смогут справиться с этой задачей, если сами не будут посещать школу и не получат образование. Поэтому школьное обучение для девочек входит первым пунктом в женскую программу, которая, надо сказать, пользуется поддержкой властей. Сотрудники — французы и тунисцы, — занятые в системе народного просвещения, откликнулись на призыв Союза мавританских женщин организовать как можно больше учебных заведений, предназначенных для женщин.

В сфере практического обучения принятые меры дали очень хорошие результаты. В Атаре многие уже посещают великолепную школу, где их учат шить, вышивать и, ткать, обучают домоводству (вязанию, уходу за детьми). Раз в неделю Союз созывает собрание, где ставятся и свободно дискутируются все местные и общие вопросы, интересующие женщин. Однако главное, чем по праву гордится Союз, это «Дом матери и ребенка», действующий в Нуакшоте с июня 1961 г. Этот центр, осуществляющий охрану материнства и младенчества, помогает бесплатно всем женщинам без исключения, будь то кочевники или оседлые. Грудным детям обеспечивается уход, а молодые матери получают необходимые советы.

На караванных тропах Адрара: Уаддан, Шингетти.

В Атаре начинается караванная тропа, по которой верблюды и изредка вездеходы направляются в Шингеттии Уаддан.

Из Атара плоскогорье Адрар представляется непреодолимым естественным препятствием, бесконечной стеной, которая преграждает доступ в священный город Шингетти. Однако, в 50 км к северо-востоку от Атара тропа внезапно прокладывает себе путь по каменистой осыпи через столообразные скалы Дхар-Адрара. В различное время суток их крутые склоны меняют свой цвет, становясь то черными и желтыми, то красными и розовато лиловыми. Этот хаотический, напоминающий лунный, скалистый пейзаж Сахары можно сравнить лишь с мрачной красотой массива Aхаггар. Это ущелье Амоджар. После 20 км головокружительного зигзагообразного подъема тропа наконец выводит на плоскогорье. А там снова каменистая пустыня, где кочевники ставят свои коричневые палатки.

Здесь часто встречаешь длинные цепочки верблюдов, груженных брусками соли, — прямых и последних наследников древних трангсахарских караванов. Как и в прежние времена, когда верблюд был «кораблем пустыни», перевозившим товары из одного порта Великой пустыни в другой, караванам, чтобы пересечь Центральную Мавританию и доставить соль из Себхи-Ид-жиль на рынки Таганта или Хода, требуется два месяца.

Соль добывается в центральной части Себхи-Ид-жиль, протянувшейся на 80 км в длину и на 10 км в ширину. В соленосном слое чередуются каменная соль и глина. Мавры добывают соль только в тех местах, где она выходит на поверхность. Запасы соли этого громадного мавританского месторождения практически неисчерпаемы, добыча ее здесь ведется уже почти тысячу лет.

Бруски соли, в среднем имеющие длину 1 м 50 см, ширину — 40 в толщину 15 см, весят от 25 до 40 кг. Обычно на одного верблюда грузят четыре бруска, но мне встречались и такие сильные животные, которые переносили по десять штук. Прежде, как утверждают некоторые арабские авторы, местные рудокопы добывали за год до 60 тыс. брусков, а артель из шести человек могла обработать 120 брусков в день. Эти цифры, по-видимому, преувеличены, даже если предположить, что караваны с солью несколько веков назад были гораздо многочисленнее наших (в наши дни добывают около 15 тыс. брусков в год, т. е. 650–700 т; этот груз могут перевезти 3500 верблюдов). Диего Гомеш, португальский историк XV в., упоминает о караванах из 400–500 и более верблюдов, которые растягивались на километры по дюнам Уаддана. Они за месяц проходили путь от Уаддана до Валаты, а оттуда за 14 дней добирались до Томбукту. Правители таких сильных держав, как Гана, а позднее Мали, давали за соль больше золота, чем за любой другой товар.