Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира

Капитан первого судна, прибывшего в Каролину, привез в Новый Свет “Основные законы” (Fundamental Constitutions of Carolina) – институциональный шаблон с особым упором на вопрос о земле. “Основные законы” составил в марте 1669 года Локк в свою бытность секретарем графа Шефтсбери, одного из 8 “лордов-собственников” провинции Каролина. Документ примечателен и тем, что в нем сказано, и тем, чего в нем нет. Локк, следуя желанию своего патрона, стремившегося “избежать… многолюдной демократии”, набросал следующий проект. В Америке должно было появиться иерархическое общество с потомственным дворянством (графом-палатином, ландграфами, баронами, касиками и так далее) и строгие правила отчуждения и раздела их обширных земель. Локк также пытался запретить адвокатскую деятельность, “это низкое, постыдное дело – защиту в суде за деньги или вознаграждение”. По настоянию Шефтсбери Локк внес в проект положение (статья 96) о признании англиканской церкви официальной церковью Каролины[281]. Колонисты мудро проигнорировали большинство его предложений, однако восприняли одну из ключевых идей: о связи политического представительства и собственности. Статья 4 “Основных законов” определила, что 3/5 земель следует распределить “среди народа”. Статьи 71 и 72 определили статус парламента, созываемого раз в 2 года, а также условие, что

никто не может быть избран в парламент, если он не владеет на праве собственности менее чем 500 акрами земли в округе, от которого избирается; и никто, владеющий на праве собственности менее чем 50 акрами земли в указанном округе, не может участвовать в выборах указанного члена [парламента].

Итак, от распределения земли в Каролине зависело многое.

Некоторое время боялись, что флотилия с первыми колонистами, ехавшими в Каролину, пропала в море. На самом деле они благополучно прибыли в Америку. Это стало известно, когда было принята Барбадосская хартия (1652). Важнее всего там было вот что: “Каждому полноправному гражданину, который приедет… до 25 марта 1672 года сюда для жительства и обустройства, полагается навечно 100 акров земли для него и его наследников”. Как несвободные могли воспользоваться этим предложением? После того, как законтрактованные отрабатывали положенный срок (обычно 5–6 лет), они также должны были получить землю.

Миллисент Хау и Абрахаму Смиту в Англии приходилось очень тяжело. Переезд за Атлантику тоже был опасным предприятием: они, несомненно, знали, что многие умирали в первый год – два адаптации к условиям североамериканских колоний. Однако у них была причина рискнуть. В Англии имущественные права защищались, но собственность была сосредоточена в руках немногих (в 1436 году 6–10 тысяч дворянских семей владели около 45 % земли, церковь – 20 %, корона – 5 %). А в Америке буквально из низов можно было шагнуть вверх по лестнице собственности. В этом заключалась суть системы подушного права (также существовавшей в Виргинии, Мэриленде, Нью-Джерси и Пенсильвании). Она отлично подходила для колоний, где земли было много, а рабочих рук не хватало[282]. Локк заметил (“Некоторые соображения о последствиях снижения процента и повышения стоимости денег”), что “большинство стран в цивилизованных частях мира более или менее богаты либо бедны в зависимости от малочисленности или избытка своего населения, а не бесплодности или плодородности своих земель”. Конкурирующие колониальные державы (например, Испания и Голландия) не занимались колонизацией: “Все, что они делают в Ост-Индии – это война, торговля и возведение укрепленных городов и крепостей на побережье, чтобы обеспечить монопольную торговлю со странами и народами, которые они завоевывают. Они не расчищают землю, не обрабатывают ее… как это делают англичане”[283]. Активное использование земли было не только более высокой формой империализма в экономическом смысле. Оно оправдывало присвоение земель аборигенов – охотников и собирателей. Локк писал, что собственностью является “участок земли, имеющий такие размеры, чтобы один человек мог… возделать его и употребить его плоды… Человек как бы отгораживает его своим трудом”[284]. С этой точки зрения индейские охотничьи угодья являлись terra nullius – “ничьей землей”, и их можно было обрабатывать.