Следует подчеркнуть, что высокие показатели были характерны не только для США. В Канаде норма земельной собственности была еще выше (87 %). Сходные показатели были достигнуты в Австралии, Новой Зеландии и даже в английских колониях в Африке. Это подтверждает, что идея широкого распространения собственности на землю (для белых) не была прерогативой североамериканцев. И по сей день это одно из самых заметных различий между Северной и Южной Америкой. В Перу в 1958 году всего 2 % землевладельцев владели 69 % пахотной земли, а 83 % владели всего 6 % земли, и их наделы составляли не более 12 акров. Таким образом, для англичан, вызвавшихся драться за Боливара в надежде на
Третья трудность, тесно связанная с предыдущей, состояла в том, что степень расовой разобщенности в Южной Америке была гораздо выше. Креолы, такие как Боливар, ненавидели
Чтобы понять, почему расовое разделение было более сложным в Южной Америке, важно оценить различия, проявившиеся ко времени революции Боливара. В 1650 году индейцы составляли около 80 % населения и Северной, и Южной Америки, включая Бразилию. Однако к 1825 году пропорции стали радикально различаться. В Испанской Америке аборигенные народы составляли 59 % населения. В Бразилии их доля достигала 21 %, а в Северной Америке оно было ниже 4 %. Уже началась массовая эмиграция из Европы в США и Канаду, а лишение индейских народов их земель относительно легко было достигнуто с помощью силы. В испанской Америке индейцев было не только больше. В отсутствие заметной иммиграции они стали необходимы для энкомьенды. Кроме того, как мы увидим, ввоз африканских рабов имел весьма различные демографические последствия в различных европейских поселениях[317]
.Таким образом, в итоге южноамериканское единство, задуманное Боливаром, оказалось невозможным. После восстаний в Новой Гранаде, Венесуэле и Эквадоре предложение о создании конфедерации было отвергнуто, да и сама Великая Колумбия распалась, когда из нее вышли Венесуэла и Эквадор. Победителем стал прежний союзник Боливара, диктатор Хосе Антонио Паэс, сторонник венесуэльского национального государства[318]
. В декабре 1830 года Боливар (за месяц до смерти – он умер от туберкулеза) сложил с себя полномочия президента и главнокомандующего и впал в отчаяние:Я правил 20 лет и за это время уверился в нескольких вещах. [Южной] Америкой невозможно управлять. Те, кто служил революции, пахали море. Единственное, что можно сделать в Америке, – это бежать из нее. Эти страны, безусловно, попадут в руки безудержной толпы, чтобы потом перейти во власть мелких тиранов всех цветов и рас, пожираемых честолюбием и гибнущих от руки убийц. Европейцы, наверное, даже не посчитают достойным завоевать нас. Если бы мир мог вернуться в состояние первозданного хаоса, то он соответствовал бы тому, что теперь происходит в Америке[319]
.Это очень точный прогноз событий следующего века и вообще половины латиноамериканской истории. Только что ставшие независимыми государства начали свое существование без традиции представительного правления, с глубоко неравным распределением земли и с межрасовой враждой, тесно связанной с экономическим неравенством. Результатом явилась чехарда революций и контрреволюций: неимущие боролись за то, чтобы получить на несколько акров больше, а креольские элиты цеплялись за свои гасиенды. Демократические эксперименты вновь и вновь терпели неудачу, поскольку при первом намеке на экспроприацию элиты облачались в мундир каудильо, чтобы при помощи насилия восстановить статус-кво. Это плохой рецепт для экономического роста.