Цивилизация Древнего Рима

По правде говоря, эти первые сценические представления приглашенным грекам могли показаться несуразными. Они увидели старые греческие «либретто»: сюжеты из трагедий Еврипида и многие другие традиционные мотивы; кроме того, все это было еще и странно сыграно. В то время как в Греции актер играл свою роль от начала до конца, изображая свой персонаж на протяжении всего представления, здесь, в Риме, роль распределялась между двумя актерами. Один жестикулировал, другой ритмично напевал стихи под звуки флейты, которыми на сцене сопровождалась декламация. Это был след старинной священной пантомимы, римская традиция не отказывалась от нововведений, но представляла их лишь как некоторые изменения обряда, которому оставалась верна.

С конца III века до н. э. игры без театральных представлений не проводились. Они устраивались наряду с состязаниями на колесницах, и этим объясняется увеличение дней, во время которых проводились игры. Так постепенно родился латинский театр, для которого несколько поколений поэтов оставили целое собрание значительных творений. Именно в тяжелые дни Второй Пунической войны Плавт сочинил почти весь свой театр. И он был не единственным, кто писал комедии. Невий, выходец из Кампании, его предшественник, создал большое их количество. Невий, как и Плавт, черпал сюжеты из репертуара новой греческой комедии вековой давности, которая продолжала играться в греческих городах. Эти подражания нравились римской публике, так как они выводили на сцену человеческие типы, интересные не только эллинистической Греции, но и Риму, открытому всем эллинистическим влияниям средиземноморской жизни. В нем, как и в Греции, можно было найти скоробогатых купцов, жадных куртизанок, молодых людей, надеющихся на отцовское наследство, хитрых рабов, готовых им помогать. Приключения очаровывали публику из народа. Эта комедия, свободная от политических намеков, в отличие от старинной афинской комедии (комедия Аристофана), вполне отвечала потребностям Рима, должностные лица которого не потерпели бы сатирической свободы, дозволенной во времена Перикла. Не приняли бы они и отражения картины настоящей современной общественной жизни, жизни римских семей, которая, как считалось, была надежно укрыта от нескромных взглядов. Чисто греческая атмосфера комедии, персонажи, место действия, намеки на учреждения и обычаи переносили зрителя далеко от Рима, служили оправданием для острого сюжета. Мир комедии оказывался за пределами реального мира, реального мира города, и этого было достаточно, чтобы не ставились проблемы своей морали. Все смеялись, боги развлекались вместе с публикой — обряд игр достиг своей цели.

Тексты комедий дошли до нас, поэтому комедию этого времени мы знаем гораздо лучше, чем трагедию. От трагедии сохранились только небольшие фрагменты и воспоминания о нескольких названиях. Но их вполне достаточно, чтобы представить требования к трагедии, которые предъявлялись римлянами во время Пунических войн: сюжеты, без сомнения, были греческими, но они выбирались обычно из цикла троянских мифов, в которых Рим хотел найти свои древние истоки. Сказания о Трое — гомеровская эпопея — предоставляли верительные грамоты созревающей цивилизации. Показательно, что Рим хотел иметь и свою историю, и стать частью древнейшей истории средиземноморского мира, той истории противостояния ахейцев и фригийцев, откуда Греция брала свое начало.

Некоторые предания нашли свое продолжение в Италии. Колонисты из Великой Греции перенесли на землю, на которой обосновались, свою историческую память, в легендах хотели найти подтверждение правомочности своей миграции на Запад. Реалии Южной Италии и Лациума включались ими в эллинскую мифологию, и греческая трагедия нисколько не сбивала римлян с толку, напротив, она усиливала в них чувство принадлежности к средиземноморскому культурному сообществу. Впрочем, благодаря этрусскому фольклору и искусству жители Италии легко восприняли греческий мифологический канон. Все это объясняет то удовольствие, которое публика получала в театре, который мог бы считаться типично эллинским и не привившимся на чужой земле.