Цивилизация Древней Греции

Самый первый великий автор жанра трагедии — Фриних, произведения которого высоко ценились в конце V века, но до настоящего времени, к сожалению, не дошли. В своем творчестве он использовал лишь диалог актера с хором: его пьесы были похожи скорее на ораторию, чем на настоящую драму. Его заслуга была в том, что он впервые обратился за творческим вдохновением к современной ему истории: «Взятие Милета» повествует о поражении восстания в Ионии в 494 году, а его «Финикиянки», написанные в 476–475 годах, рассказывают о последствиях саламинской битвы. Четыре года спустя о ней вспоминал Эсхил в своей трагедии «Персы». Фриних, однако, большинство своих сюжетов заимствовал из эпических легенд: его преемники хотя и последовали этому примеру, никогда не чувствовали себя связанными мифологической традицией, которая уже не выступала в качестве догмы.

Для нас всю греческую трагедию представляют три великих аттических поэта V века: Эсхил, самый старший из них, писавший в первой половине века, Еврипид, самый юный, творивший во второй половине века, и Софокл, проживший девяносто лет, то есть почти век после начала греко-персидских войн. В его произведениях, дошедших до нас в небольшом количестве, благодаря выбору древнегреческих грамматиков, мы наблюдаем постепенное развитие концепции трагедийного жанра. Роль хора, прежде очень значимая, постепенно снижается; то же происходит с лирическими элементами, занимавшими изначально существенное место. Диалог развивается и становится более характерным. Эсхил вводит в драму второго актера, а затем по примеру Софокла, своего младшего коллеги, и третьего. Поскольку каждый из этих актеров благодаря костюмам и маскам мог играть разных персонажей, ресурсы сцены расширялись, а действие, первоначально довольно скудное, становилось существеннее. У Еврипида хору отводится роль тихого свидетеля, который вступает в трагедийное действие только в важные моменты, занимая территорию орхестры и внимание зрителей во время антрактов — если говорить современным языком. Зато драматическое действие, неожиданная развязка, развитие чувств героев, ораторские дуэли между протагонистами — вот что поглощает поэта и публику. Автор рассказывает нам историю, взывает к нашему сопереживанию, заставляет испытать чувство страха или жалости, — отныне он ведет себя как настоящий трагический поэт: греческие писатели и здесь определили законы жанра, которые затем унаследовала европейская литература.

Однако современная трагедия восприняла от греческой гораздо больше, чем литературную технику, — она унаследовала то, что всегда сосавляло ее достоинство и величие: тему мучительной проблемы Судьбы. У Эсхила, как и у Софокла и Еврипида, на театральной сцене разыгрывается судьба человека, подвластная лишь внеземным силам. Эсхил, вдохновленный религиозной верой, поддерживаемой традиционными источниками, показывает смертных, которые испытывают на себе негодование и месть ревнивых богов, карающих любое излишество, любое нарушение ритуального закона: однако развитое чувство справедливости, которым в Афинах обладает Ареопаг, позволяет в эпилоге «Орестеи» смягчить жестокость этих приговоров. Софокл предлагает нам повествование о жертвах жестокой судьбы, непредвиденные повороты которой нарушают человеческие намерения и планы: это полнейшее бессилие и рождает мучительный пафос «Царя Эдипа». Но высокое понимание морального долга в «Антигоне» возвышает в наших глазах этих отмеченных печатью неотвратимой судьбы героев, когда они жертвуют своей жизнью ради идеала. Еврипид, самый сложный среди всех троих, охотно пускается в разглагольствования и совершенно спокойно позволяет богам иногда вмешиваться в действие: количество драматических перипетий и неожиданных поворотов от этого не уменьшается, что вызывает наше сострадание к несчастьям персонажей, подвергающихся всевозможным ударам Судьбы. Многие из этих трагедий заканчиваются одним и тем же знаменательным куплетом:

На Олимпе готовит нам многое Зевс;

Против чаянья, многое боги дают:

Не сбывается то, что ты верным считал,

И нежданному боги находят пути;

Таково пережитое нами[31].

Находясь во власти превосходящих их сил судьбы, бедные человеческие существа страдают от бесконечных несчастий, ответственность за которые порой несут они сами, но величие их души помогает им иногда преодолеть эти беды. Эта тема не перестает вызывать наше восхищение и симпатию.